Аверуан - [7]

Оплакивая его прегрешение и смерть, братья положили его в часовне и начали заупокойную службу. Перед самым рассветом отпевание было прервано воскрешением мертвеца, который выскочил из часовни с головой, болтающейся на сломанной шее, и помчался по склону холма, навстречу дьявольским огням и крикам, доносившимся из Илурни.

Глава 3. Свидетельство монахов

После этого происшествия двое из тех братьев, которые собирались пойти в населенный мертвецами замок, вновь обратились к настоятелю за разрешением, говоря, что Бог непременно поможет им отомстить за похищения тела собрата. Восхищенный их мужеством, настоятель благословил их поход.

Монахи, которых звали Бернар и Стефан, ранним утром пустились в путь к оплоту зла, вооруженные распятиями, флягами со святой водой и огромными крестами из граба, которые при случае могли бы служить палицами. Подъем по крутым откосам, между нависающих валунов, оказался труден и опасен, но монахи были сильны, отважны и привычны к подобным восхождениям. День выдался жарким и душным, их белые рясы вскоре потемнели от пота, но, останавливаясь лишь для кратких молитв, храбрецы упрямо карабкались вверх и вскоре приблизились к замку, за разрушенными стенами которого не было видно ни малейшего движения.

Глубокий ров, некогда окружавший замок, пересох и оказался завален осыпавшейся землей и битым кирпичом. Перекидной мост сгнил, но глыбы одной из башен, рухнувшей прямо в ров, образовали подобие моста, по которому можно было попасть внутрь замка. Поколебавшись, монахи подняли распятия, как воин поднимает оружие, собираясь броситься на штурм, и перебрались по обломкам башни во внутренний двор.

Здесь тоже господствовало запустение. Во дворе буйно разрастались крапива и бурьян, молодые деревца прижились на полуразрушенных стенах.

Высокий и массивный донжон, часовня и часть постройки, в которой находился огромный зал, сохранились, несмотря на многие века упадка. Слева от входа зиял дверной проем, похожий на темную пещеру, и из этого проема тянулся легкий голубоватый дымок, поднимавшийся к безоблачному небу.

Подойдя к двери, братья заметили внутри красные огни, мерцающие точно глаза дракона. Это окончательно уверило их в том, что они находятся в преддверии ада. Тем не менее, они двинулись внутрь, распевая псалмы, изгоняющие нечистую силу, и выставив перед собой массивные кресты из граба.

Миновав похожий на пещеру вход, монахи сначала не смогли ничего разглядеть во мгле, столь внезапно сменившей солнечный свет. Потом, когда зрение постепенно прояснилось, их взорам открылась чудовищная сцена. Некоторые подробности этой сцены отпечатались в их памяти на всю оставшуюся жизнь Они стояли на пороге огромного помещения, занимавшего всю внутренность замка. Стены его тонули во мраке, который местами прорезали солнечные лучи, падавшие сквозь многочисленные проломы. Позже монахи утверждали, что видели множество людей, снующих по залу вместе с демонами, то призрачными и огромными, то почти не отличимыми от людей. Все они, и люди и духи, наблюдали за плавильными горнами и многочисленными грушевидными сосудами, какими обычно пользуются алхимики. Некоторые, точно колдуны, склонялись над гигантскими кипящими котлами. У противоположной стены стояли два огромных чана, высота которых значительно превышала человеческий рост, так что Бернар и Стефан не могли видеть, что в них находилось. Над одним из чанов разливалось белесое мерцание, другой испускал алые, как кровь, сполохи.

Посередине, между двумя чанами, возвышалось что-то вроде низкого дивана, обитого блестящей сарацинской парчой. Монахи разглядели на нем лежащего карлика, бледного и изможденного, с лихорадочно горящими глазами. Этот карлик, несмотря на то, что выглядел умирающим, управлял работой людей и духов.

Вскоре изумленному взгляду братьев открылись и другие подробности. Они увидели несколько трупов, среди которых оказалось и тело несчастного брата Тео, лежавших на полу в центре зала, рядом с кучей человеческих костей, а немного поодаль виднелись куски плоти, наваленные грудами, точно на витрине в мясной лавке. Какой-то человек поднимал кости и бросал их в котел, под которым горело рубиновое пламя; еще один кидал куски мяса в бочку, из которой доносилось зловещее шипение. Другие, сняв саван с одного из трупов, начали свежевать его длинными мясницкими ножами. Третьи, вскарабкавшись по грубым каменным лестницам, что-то переливали в необъятные чаны.

Пораженные открывшейся им картиной, монахи возобновили пение псалмов и устремились вперед. Толпа колдунов и демонов, казалось, совершенно не заметила их вторжения.

Охваченные праведным гневом, Бернар и Стефан чуть было не накинулись на мясников, разделывавших мертвое тело. Они узнали его – то был труп известного разбойника по имени Жак Ле Лупгару, убитого несколькими днями ранее. Долгое время Ле Лупгару, известный своей силой и жестокостью, считался грозой лесов и больших дорог Аверуана. Он умер без отпущения грехов, но все же монахи не могли видеть, как его бездыханное тело используют в нечестивых целях…

Внезапно изможденный карлик заметил незваных гостей. Монахи услышали его пронзительный крик, заглушивший шипение котлов и бормотание демонов. Братья не поняли слов, произнесенных на чужом языке, но, повинуясь этому приказу, два человека немедленно оставили работу и, схватив медные тазы со зловонным варевом, выплеснули их содержимое в лицо Бернару и Стефану. «Крестоносцы», ослепленные жгучей жидкостью, выронили распятия из рук и упали без сознания.