Аверуан - [3]

Размышляя о том, что мне довелось узнать, я пребывал в ожидании среди моих книг и реторт, ибо звезды предупредили меня, что в свое время ко мне придут и попросят помощи.

И действительно, сразу после гибели сестры Терезы ко мне в дом явился ликтор Ксима вместе с аббатом Теофилом, по утомленному лицу и согбенной спине которого видно было, что он опустошен горем и страхом. И оба они, хотя и с явной неохотой, просили моего совета и помощи, дабы уничтожить Зверя.

– О вас, мессир де Шадронье, – начал ликтор, – идет слава, как о человеке, знающем искусство колдовства и заклинаний, способном вызывать или изгонять демонов. И, может статься, вы окажетесь более удачливы в борьбе с дьявольским отродьем и победите там, где другие терпят неудачу. Не слишком охотно мы обращаемся к вам за помощью, поскольку непросто для Церкви и закона вступать в союз с колдовством. Но необходимо избавиться от демона во избежание новых жертв. В благодарность за вашу помощь мы обещаем вам хорошее вознаграждение золотом и пожизненную защиту от инквизиции, которую может заинтересовать ваша деятельность. Епископ Ксима и архиепископ Вийона в курсе дела. Для всех же остальных оно должно оставаться в глубочайшей тайне.

– Мне не нужно награды, – ответил я, – если только в моих силах избавить Аверуан от этого ужасного бедствия. Но вы задали мне нелегкую и опасную задачу.

– Вам будет предоставлено все необходимое, – заверил маршал. – В том числе и вооруженные люди, если потребуется.

Затем аббат Теофил слабым надтреснутым голосом пообещал мне, что любые двери, включая врата Перигонского аббатства, откроются по первому моему требованию, и будет сделано все возможное для избавления от ужасной нечисти.

В ответ я коротко сказал:

– Начнем сейчас же. Пришлите мне за час до заката двух вооруженных всадников и оседланного коня. Выберите среди своих людей самых храбрых и благоразумных. Этой же ночью я отправляюсь в Перигон, так как именно там чаще всего видели чудовище.

Вспомнив совет заключенного в драгоценный камень демона, я не стал ничего брать с собой, только надел на указательный палец перстень Эйбона и засунул небольшой молоток за пояс, рядом с мечом. Как было условлено, за час до заката к моему дому подъехали вооруженные всадники.

Крепкие и проверенные в боях воины были одеты в кольчуги, вооружены мечами и копьями. Я сел на горячего вороного жеребца, которого они привели с собой, и мы отправились из Ксима в Перигон по безлюдной дороге, ведшей через дремучий лес.

Мои спутники в самом деле оказались неразговорчивы. Они отвечали только на мои вопросы, да и то кратко. Это мне нравилось, так как я знал, что они будут хранить благоразумное молчание в течение всей ночи. Мы быстро продвигались вперед, в то время как солнце, светившее сквозь верхушки деревьев, постепенно опускалось. Вскоре темнота окружила нас, словно неумолимая вражеской сеть. Мы углублялись в густой лес все дальше, и даже я, знаток колдовства, начал опасаться, хотя и знал многое о том, что может твориться под покровом тьмы…

Мы подъехали к аббатству, когда луна поднялась уже высоко и все монахи, кроме старого привратника, отправились спать в дормиторий. Настоятель, вернувшийся на закате из Ксима, сообщил привратнику о нашем прибытии и приказал впустить нас, но именно это не входило в мои планы. У меня были основания полагать, что Зверь вернется в монастырь этой ночью, о чем я и объявил своим спутникам. Привратнику я сказал, что мы будем ждать снаружи, и попросил его пройти с нами вокруг здания и показать, кому какие кельи принадлежат. Обходя монастырь, он указал на одно из окон второго этажа, пояснив, что это келья отца Те-офила. Окно кельи было обращено к лесу, и заметив, что оно приоткрыто, я высказал предположение, что при поспешном отъезде аббата его забыли закрыть. Привратник возразил мне, сказав, что это неизменная привычка настоятеля, несмотря на частые вторжения демона, оставлять окно открытым. Стоя перед окном, мы увидели слабый свет, как будто отец Теофил еще бодрствовал.

Предоставив коней заботам привратника, мы расположились под окном отца Теофила и начали свое долгое бдение.

Бледная, покрытая зеленоватыми пятнами луна поднималась все выше. Плывя над огромными дубами, она освещала серый камень монастырских стен. На западе комета все еще пылала среди лишенных блеска звезд.

Час за часом мы ждали в тени высокого дуба, где никто не мог увидеть нас из окна. Когда луна, пройдя свой путь, начала клониться к западу, тень дерева протянулась к стене. Стояла глубокая тишина, и мы ничего не замечали, кроме медленного движения света и тени. Между полуночью и рассветом в келье отца Теофила показался узкий язычок пламени.

Не говоря ни слова, с оружием наготове, воины настороженно всматривались в темноту. Конечно, они знали, что могут встретиться лицом к лицу с адской нечистью еще до рассвета, но не проявляли ни малейшей тревоги. Зная намного больше, чем они, я снял перстень Эйбона с пальца и приготовился, ибо демон подсказал мне, что необходимо делать.

Воины стояли лицом к лесу. Ничто не шелохнулось в настороженном мраке; ночь подходила к концу. Утренние сумерки окутали спящую землю. За час до рассвета, когда тень огромного дуба достигла стены и поползла вверх к окну отца Теофила, появился тот, кого мы ждали. Внезапно вспыхнул алый свет, словно яркое пламя полыхнуло перед нами во мраке.