Аватара - [94]

Заговоривший сообщил нам, во-первых, что он принадлежит к синдикату «Триада». Во-вторых, что некоторое время тому назад несколько групп были разосланы в ряд городов Европы, Африки и Ближнего Востока с целью наблюдения за аэропортами и гостиницами. Предлагалось захватить некоего молодого человека, похожего на… Тут гангстер попросил достать у него из кармана фотографию. На фотографии не очень хорошего качества был изображен я в плавках около бассейна гостиницы «Аден». Хитрющие танцовщицы успели-таки запечатлеть меня в первый момент знакомства какой-то маленькой потайной фотокамерой. Понятно, что, обнаружив вторую пленку засвеченной, они подняли переполох и мое фото было размножено. Кто же мог знать, что у них все-таки имеется моя фотография! Знали бы, не стали бы засвечивать на пляже пленку…

— Вчера, — добавил гангстер, — позвонила стюардесса («наш человек»), прилетевшая из Кувейта. По ее словам, в их самолете, приземлившемся во Франкфурте, находился мужчина, очень похожий «на того, кого ищут». Тотчас же были направлены «группы захвата» во Франкфурт, Мюнхен, Гамбург и Кельн, а сегодня днем смещавшиеся с панками члены «группы» засекли около Кельнского собора парня с фотографии. Выяснилось, что «объект» остановился в «Дом Хотеле», в 213-м номере. Вечером решено было его «изъять» и тут же пытать в 208-м или в 209-м номерах, которые были сняты «группой». Нужно было точно установить, кто в действительности этот «объект».

— Надеюсь, ты не будешь прощаться с портье? — сказал мне Дюшато. — Вот тебе веревочная лестница, спустишься с Ивом и с моим помощником с балкона на площадь, благо в этом городе все рано ложатся спать и наблюдать за вами будет некому. Вас уже ждет автомашина. Доедете до аэропорта, оттуда полетите во Франкфурт-на-Майне, и ты сразу же возьмешь там билет до места своего назначения. Ив и мой человек вернутся. О том, чтобы здесь все прибрать (он кивнул в сторону ванной), я позабочусь. Счастливого пути!

ПРАГА

Я летел в Прагу, златоглавый город моего детства, который любил не меньше, чем родной Париж. В чем-то даже чуточку больше. Это была страна моей Синей птицы, где жили когда-то бабушка Власта и дедушка Павел — самые добрые и заботливые люди на земле. Тогда я не знал еще, что в жизни существуют неприятности, несчастья и горе…

Позднее я видел много городов, возможно более красивых, чем Прага, но она выделялась среди всех своей мягкой доброжелательностью, приятным юмором, отсутствием грубости, хамства, хулиганства. В моей памяти Прага всегда оставалась добрым городом. Здесь хорошо относились к людям и очень любили детей. Здесь также любили животных, особенно собак и кошек. В благодарность и собаки, и кошки вели себя с удивительным достоинством и полностью доверяли людям. Собаки с пониманием относились даже к возгласу «кочарек!» («коляска»!), которым кондукторы трамвая предупреждали, что в вагоне находится детская коляска с младенцем. В этом случае собакам и их владельцам приходилось терпеливо ждать следующего трамвая, поскольку животным не разрешалось ехать в одном вагоне с грудным ребенком. Зато собаки с удовольствием играли с маленькими детьми на детских площадках. Мальчуганом я запомнил одну сцену, когда к игравшему недалеко от меня карапузу резво подбежал огромный датский дог, а мать ребенка, вместо того чтобы ужаснуться, ласково сказала сыну:

— Смотри, какой хороший песанку! Погладь его!

И малыш доверчиво положил ручонки на шею громадного пса, который тут же повел себя осторожно, чтобы не причинить случайно неприятности маленькому детенышу человека. У нас в Париже подобная сцена вызвала бы совсем иную реакцию у мамаши…

Самолет пошел на посадку. Я не надеялся, что меня встретят. Но у Куртьё была хорошо налаженная служба оповещения. В Пражском аэропорту Рузине молодой пограничник, заглянув в мой паспорт, попросил подойти к дежурному офицеру. Симпатичный чех в офицерской форме сказал мне по-немецки:

— Нас попросили оказать вам содействие. В салоне для почетных гостей вас ожидает соотечественник, который расскажет о программе вашего пребывания в Праге. Я вас к нему провожу.

Я говорил по-чешски не хуже любого пражанина, но на всякий случай поблагодарил офицера-пограничника также по-немецки. В комнате для гостей, куда провел меня чех, не было никого, кроме седоватого, сухощавого француза, неторопливо допивавшего чашечку черного кофе. Я никогда прежде не встречался с этим человеком, но узнал его сразу. Я знал его по фотографиям и по рассказам. Но даже если бы я никогда не видел его фотографии, я все равно узнал бы его с первого взгляда. Потому что он был слишком похож на свою дочь. А дочерью этого человека была моя Жаклин.

— Рад познакомиться с вами, Виктор, меня зовут Этьен, — сказал, улыбаясь, мой будущий тесть. — Будем делать вместе одно серьезное дело, если вы не возражаете.

По дороге в отель Этьен коротко рассказал мне, что через два дня намечается пресс-конференция, проводимая Международной организацией журналистов. На конференцию приглашены аккредитованные в Праге западные журналисты и представители печати восточноевропейских стран. Она будет транслироваться непосредственно в эфир по телевидению Интервидением и Евровидением. Пресс-конференция посвящается актуальным вопросам предотвращения гонки вооружений… Этьен добавил, что, по договоренности с его другом Владимиром Виплером — руководителем чехословацкого агентства Орбис и вице-президентом Международной организации журналистов, привезенная мною видеопленка будет с соответствующими комментариями частично показана по телевидению. Мы же сами, сказал он, участвовать в пресс-конференции не намерены, чтобы не навести наших противников на след, ведущий к Куртьё. Этьен добавил, что Виплер посоветовал поселить меня в отеле, предназначенном для гостей правительства, чтобы не иметь неожиданных встреч. Формальности он взялся уладить сам. Из отеля, продолжал Этьен, лучше не выходить в город, а после пресс-конференции сразу улететь через Афины в Париж, к невесте. Жаклин подробно написала отцу обо мне и наших планах.