Аватара - [31]

— У вас на острове свои агенты? — поинтересовался я.

— Да. И не только японцы. Они-то и подсказали нам, как проще и надежнее уничтожить накопленную в компьютере информацию. Вы уж извините нас, Виктор-сан, но мы люди ответственные и вынуждены все проверять по нескольку раз, подстраховываться, чтобы избежать ошибок. Не удивляйтесь, что мы попросили уважаемого Куртьё-сенсея поручить именно вам миссию в Японии. Дело в том, что один из главных кибернетиков — руководителей компьютера на острове — член нашего Общества, и он дал вам лестную характеристику. Вот почему мы с вами так откровенны.

Это для меня было новостью: интересно, кто мог меня знать на острове? Но спросить об этом я не решился. Между тем японец со всяческими церемониями вручил мне два подарка. Сначала — небольшой магнитофон с наушниками «Вокман» для прослушивания музыки в самолете и разных общественных местах.

— Передайте его, пожалуйста, Куртьё-сенсею, — сказал японец. — Он знает, как с ним обращаться. Там внутри закодированы все наши предложения. Если кто-то посторонний вскроет аппарат — сообщение автоматически уничтожится.

Вторым подарком оказалась белая собачка. Я был знаком с ее устройством — в Гонконге фирма, принадлежащая Куртьё, делала точно таких же собачек. Если нажать у собачки кнопку под брюхом, она начинает ходить, встает на задние лапки, лает.

— Если вам или Куртьё-сенсею будет срочно необходима наша помощь, — сказал японец, — привезите эту собачку в Люксембургский сад и включите ее на несколько минут. Не позднее чем через час наш человек подойдет к вам. Как вы, наверное, догадались, внутри собачки — миниатюрный радиопередатчик. А рядом с Люксембургским садом — квартира, где круглосуточно дежурят наши люди… — Японец помолчал. — Вот и все, что мы хотели бы вам сказать, Виктор-сан. Если у вас есть желание, советую съездить в Киото. Ведь вы впервые в Японии, насколько я знаю. Не пожалейте одного-двух дней, познакомьтесь с нашей древней столицей. Не беспокойтесь, мы позаботимся, чтобы никто в Японии не проявлял суетного интереса к вашей персоне. Нам известно, что случилось с вами в Непале, здесь это будет исключено. Так что можете позволить себе денек отдохнуть.

Гостеприимные хозяева предоставили в мое распоряжение просторный номер с европейской мебелью, чему я весьма обрадовался, так как спать на татами[26] у меня не было желания.

Утром Кусака и Симидзу предложили посмотреть резиденцию сё гуна и погулять по окрестностям Никко.

— По-японски «Никко» означает «солнечное сияние», — добавили они. — Это одно из живописнейших мест нашей страны. У нас существует даже поговорка: «Не говорите «изумительно», пока не увидите Никко».

Я согласился «увидеть Никко», памятуя, что только в Японии можно увидеть то, что можно увидеть только в Японии… Ландшафт, архитектура, понимание гармонии и прекрасного — все это у японцев свое, ни с чем не сравнимое. Последняя мысль пришла мне в голову, когда я смотрел на красный лаковый мост в окрестностях Никко. Тот самый мост, который созерцал в 1889 году Редьярд Киплинг. По этому поводу Маленький Пилигрим[27] оставил нам в своих путевых заметках некоторые соображения о понимании прекрасного в окрестностях Никко несколько столетий назад.

— Японцы — хитроумные художники, — записал в своем дорожном дневнике автор «Книги джунглей» и рассказал далее следующую историю.

Когда-то давным-давно полюбоваться ручьем в Никко приехал великодушный Повелитель. Он посмотрел на темно-зеленый поток, бегущий по серо-голубым валунам, на серебристые стволы криптомерий,[28] росших по берегам ручья, затем взглянул на обрамлявшие пейзаж отроги лесистых гор, на зеленевшие внизу по течению крестьянские поля и задумчиво произнес:

— Для того чтобы связать все это воедино, необходимо яркое пятно на переднем плане.

Проверяя свои слова, он поставил под деревьями мальчика в бело-голубом. Старик нищий, ободренный благодушием Повелителя, осмелился попросить у него милостыню. В древности Великие обладали привилегией пробовать закалку своего клинка на попрошайках и им подобных. И вот Повелитель совершенно механически, не желая, чтобы его беспокоили, отсек старику голову. Кровь брызнула потоками чистой киновари на гранитные глыбы. Повелитель улыбнулся:

— Случай разрешил загадку. Построй-ка здесь мост, — приказал он придворному плотнику, — мост такого же цвета, как эта кровь на камнях. Рядом поставь мост из серого камня, так как я не забываю о нуждах простого люда.

Повелитель подарил мальчику тысячу золотых монет и отправился своей дорогой. Ему стало грустно, и он сказал:

— Искусство есть искусство, оно требует любых жертв. Все-таки я сочинил пейзаж. Не забудьте унести труп и помолиться за обнажившуюся душу.

В Киото я все же не поехал. «Легионеры» в Непале отбили у меня желание к излишним передвижениям. К тому же полученную мною информацию нужно было как можно быстрее доставить Куртьё. Вот почему я попросил Кусаку-сан достать мне поскорей билет на самолет до Парижа. «Хай», — невозмутимо ответил японец, что означало «да», «будет выполнено», «согласен» и множество других утвердительных понятий. Через день я снова был в воздухе. На сей раз мой путь в Париж пролегал через СССР с посадкой в Москве. Японцы предложили мне воспользоваться самолетом Ил-62 русской компании «Аэрофлот». Это было надежнее и гарантировало от неожиданных террористических актов.