Авантюристы, иллюзионисты, фальсификаторы, фальшивомонетчики - [20]

Во время своего второго пребывания в Лондоне, Калиостро значительно изменился против прежнего: из пройдохи, искателя приключений он превратился в человека необыкновенного, изумившего вскоре всю Европу. Нельзя, однако, не сказать, что и здесь в нем билась прежняя жилка — шарлатанство, но уже далеко не мелочное. Из пустого говоруна Калиостро сделался человеком молчаливым, говорил исключительно о своих путешествиях по Востоку, о приобретенных там глубоких знаниях, открывших перед ним тайны природы. Но даже и такие серьезные разговоры он вел не очень охотно. Большею же частью, после долгих настоянии собеседников — объяснить им что-нибудь таинственное или загадочное, Калиостро ограничивался начертанием усвоенной им эмблемы, которая представляла змею, державшую во рту яблоко, пронзенное стрелой, что указывало на мудреца, обязанного хранить свои знания втайне, никому недоступной. В свою очередь, изменилась и Лоренца, переименованная в это время в Серафиму. Она оставила прежнюю нецеломудренную жизнь, стала теперь вращаться в среде почтенных квакеров, ведя между ними пропаганду в пользу своего мужа.

Действуя подобным образом, Калиостро весьма быстро достиг громадной власти над душами людей, в особенности женщин и женоподобных мужчин. Портреты Калиостро и Лоренцы изображали на веерах и кольцах, носили в медальонах; ставили у себя в домах мраморные бюсты авантюриста с надписью «божественный Калиостро» и т. д. Он же нигде не оставался подолгу, чтобы не дать исчезнуть впечатлению новизны, чтобы не успел проснуться дух критики в одурачиваемых им людях. Случалось, что кто-нибудь из его учеников начинал жаловаться на долгое ожидание результатов в магических опытах Калиостро. На это шарлатан отвечал, что успех зависит, главным образом, от нравственной чистоты обращаемых.

Именно со времени своей второй поездки в Лондон Калиостро стал деятельным масоном, понимая ту выгоду, какую он может извлекать из своих познаний, приобретенных им на Востоке, находясь в составе таинственного общества, имевшего ложи во всех частях Европы.

Не устояли против всеобщего увлечения авантюристом и трезвые голландцы. Так, гаагские масоны приняли его, как товарища, устроив в его честь блестящие празднества. Калиостро вынужден был даже, уступая бесчисленным просьбам основать здесь новую масонскую ложу — для дам. Лоренца стала председательницей этой ложи. Сам же Калиостро готовился к более крупной роли: он изобрел собственное учение, назвав его «египетским масонством». Основную идею этой системы он почерпнул из рукописи какого-то Георга Копстона. Это не мешало ему считать родоначальником своего учения Еноха и пророка Илию, от которых оно будто бы перешло к египетским жрецам, а от них к нему, Калиостро, научившемуся древней мудрости в египетских пирамидах.

Сначала основатель нового масонства выставлял себя посланником великого Кофты; но спустя немного времени он сам назвался этим именем, обозначавшим верховного главу всех египетских масонов. Свою особу он произвел от союза ангела с женщиной. Послан он был человечеству для того, чтобы довести верующих до высшего совершенства посредством физического и духовного перерождения.

Чем же занимался в своих ложах «египетских масонов» великий шарлатан? Ни более, ни менее, как связью с ангелами и ветхозаветными пророками. Вот как происходили эти знаменитые заседания. В комнату, куда собирались масоны, приводили мальчика или девочку, получавших на этот случай наименование «голубя». Калиостро возлагал руки на ребенка, затем мазал ему голову и руки «елеем премудрости». Надлежащим образом подготовленного ребенка заставляли смотреть на руку или в сосуд с водой и говорить, что он там видит. В то же время собравшееся общество занималось продолжительной молитвой, после которой все предавались полному молчанию. В присутствии самого авантюриста ребенок-оракул обыкновенно видел ангела или кого-нибудь из пророков, с которыми и вступал в продолжительный разговор. Диалоги тщательно записывались и служили для рекламы шарлатана.

Впрочем, можно предположить, что в своих операциях с детьми Калиостро не всегда действовал одним обманом. Как впоследствии он утверждал перед судом инквизиции, основой ясновидения детей являлась какая-то особенная, Богом данная сила. Такое утверждение, конечно, только вредило ему в глазах иезуитов; однако, сознавшись перед судом в большинстве своих мошеннических проделках, Калиостро в этом вопросе твердо стоял на своем.

Из Гааги Калиостро отправился в Венецию, где появился под именем маркиза Пелегрини, но, не поладив с тамошней слишком зоркой полицией, перебрался в Германию, в среду германских масонов. Из Германии Калиостро, посетив предварительно Вену, проехал в Голштинию, где свиделся с жившим там на покое знаменитым графом Сен-Жерменом. От него он отправился в Курляндию с целью проехать в Петербург. Вполне могло быть, что поездку в Россию посоветовал ему граф Сен-Жермен, который, по свидетельству барона Глейхена, был в Петербурге в июне 1762 года и сохранил дружеские отношения к князю Григорию Орлову, называвшему Сен-Жермена «саго padre».