Авантюристы и аферисты - [70]

— А глик от им гетрофен! — Счастье ему привалило!

При этих словах, Арсэн и Эзра Лейбович перестали хлопать друг друга по плечам, и повернув головы, уставились на Якова Леонидовича. Потом, через секунду они дружно засмеялись.

— А ви ведь таки правы, Яков Леонидович… Таки привалило! — Сказал улыбаясь Эзра Лейбович. Вместе с Арсэном он подошел к стойке и повертев золотым раритетом перед носом у своего друга, улыбаясь, спрятал хамсу в бархатную коробку.

— Ну, дружище, познакомь меня со своим спутником. — И Зихертухис с интересом уставился на Якова Леонидовича, словно увидел его в первый раз.

— Знакомьтесь, — сказал Арсэн. — Яков Леонидович — мой товарищ и мой компаньон. Эзра Лейбович — мой друг.

— Добрый день. — Поздоровался Леонидович и протянул руку.

— День, добрый. — Весело проговорил Зихертухис, пожимая руку. Он пристально посмотрел на Леонидовича, словно сканируя его, и только сейчас, тот почувствовал всю силу этого человека. — Ну, братцы, я сейчас закрою свой магазинчик, и ми у спокойной обстановке посидим и поговорим. — И с этими словами, Эзра Лейбович пошел закрывать входные двери и опускать защитные жалюзи на витрине.

Проделав все эти манипуляции, Зихертухис увлек друзей за собой. Зайдя за стойку, он отодвинул в глубине тяжелую, малахитового цвета, плюшевую штору и открыл за ней дверь, ведущую в большую и комнату.

Зайдя в середину, Арсэн и Леонидович увидели комнату, в которой посредине стоял большой, круглый стол из корейской березы, с девятью стульями вокруг него. В углах и у стен комнаты находились прекрасной работы серванты, секретеры и диванчики, из той же корейской березы, от чего комната просто вся светилась и была похожа больше на янтарную палату. На стенах, висели картины, которые, по-видимому, составляли личную коллекцию Эзра Лейбовича. В противоположном конце комнаты, висели такие же, малахитового цвета, шторы. Одна закрывала еще один выход, а другая окно на улицу. Там же стоял огромный, разросшийся во все стороны, старый фикус, который скорее походил на небольшую рощу, чем на комнатное растение.

Сняв с друзей верхнюю одежду и повесив ее на вешалку, которая выглядела настоящим произведением искусства, Эзра пригласил их за стол.

— Зецт цех авек ин хот а мехайе! Присаживайтесь и получайте удовольствие!.. Я сейчас быстренько соображу чьто-то на стол. — И с этим словами, Эзра Лейбович пошел к одному из сервантов и стал, словно заправский официант, сервировать стол.

На столе появились коньячные бокалы, шоколадные конфеты, несколько блюдец с нарезанными дольками лимона, бастурмы и нераспечатанная бутылка старого французского коньяка. Последней на стол, была поставлена коробка с дорогими кубинскими сигарами и две старинные пепельницы.

— Ну, чьто пановэ? Випьем таки за встрэчу? — Сказал Эзра Лейбович, разливая коньяк по бокалам. — Ви слышите какой аромат? Этот божественный напиток я держал именно для вот такой вот встречи. — И подняв бокал, он провозгласил тост. — За нас, потому, чьто мы таки стоим этого!

Попробовав коньяк и закурив сигары, друзья сидели молча, и наслаждались тем теплом и уютом, которые обволакивали их словно паутина.

Первым заговорил Зихертухис.

— Я так понимаю, Арсэн, чьто у вас ко мне есть дело. Давай викладывай.

Арсэн, вынув из кармана несколько фотографий каменной собаки, и передал их Зихертухису.

— Да вот, брат… имеем вот такое вот чудо.

— Очень интересно. Очень. — И напялив на нос пенсне, Эзра Лейбович с любопытством стал рассматривать изображение. — А, саму собачку имеете здесь или на Родине осталась?

— Собачка здесь, Эзра, здесь. — Подтвердил Арсэн, потягивая коньяк.

— Да. И на первый взгляд могу вам сказать, чьто вещь серьезная…. Сейчас глянем у каталог и проясним все более детально…. Одну минуточку. — И с этими словами Эзра Лейбович вышел из комнаты, но уже через минуту он вернулся с несколькими увесистыми каталогами. — Тааак… — Листая каталоги, приговаривал Зихертухис. — Ага. Ну вот, это как раз то, чьто ми и искали. — Остановился он на одной из страниц. Прочитав ее несколько раз, он с восхищением поднял глаза. — Вэй из мир! Я вас могу-таки поздравить, друзья мои! Это очень хорошая собачка и дорогих кровей, доложу я вам. — И развернув каталог, он протянул его Арсэну. Арсэн лишь на секунду взглянув в этот «кладезь барыжных антикварных знаний», тут же отдал его Леонидовичу.

— И сколько, Эзра?

— Ну, чьто значит — сколько? Любое произведение искусства — не имеет цены. Ведь ты пойми, автор вкладывал душу, недосыпал ночами, мучался…

— Слушай, Эзра, ты что тот компостер. Давай, эстетические и моральные аспекты, пока отложим…. Меня интересует сейчас, только рыночная цена и в валюте.

— Эх, хэ, хэ… Каким ты стал меркантильным, друг мой. — С напускным сожалением, проговорил Зихертухис. — Ну, а если оценивать, как ты говоришь, ее рыночную стоимость, то она составляет, около, восьмидесяти тысяч евро, мой прагматичны друг.

— Та вы шо!!! — Вырвалось у Леонидовича.

— Та таки да. — Подтвердил Зихертухис. — И это только стартовая стоимость… Если выставить её на аукцион, то цена может быть на порядок больше. Вот так вот…. И ми тогда можем с вами… — И вдруг пристально посмотрев на Арсэна и откинувшись на спинку стула, он как-то с грустью сказал. — Старею. Даа!.. Аф мир гезукт! Про меня будь сказано!.. Старею…. И он меня таки развел…. Какая собачка?! Я вас умоляю! Чьто же такого у него имеется, хочу я вас спросить, шо при слове в восьмидесяти тысяч евро, вин лишь слегка улыбнулся!!! Сидит вот тут вот, как «прынц» и меня еще называет компостером!.. Это кто еще кому голову морочит!.. А ви кстати Яков, тоже хороши!.. А идише коп! — Обратился он уже к Леонидовичу. — С виду порядочный человек, а туда же…