Авалон:Хроники бессмертных - [7]

В сумочке зазвонил мобильный — это снова была Настасья. На Машину просьбу прогуляться с ней после работы она ответила:

— Да, да, конечно! Мы тебя подождём. Сегодня же пятница, можно сидеть сколько угодно. Да и вечер такой тёплый, замечательная погода. Мы все в нашем дворике, прямо у подъездов. Ждём, целую!

От этого как-то само собой поднималось настроение — приятно думать о том, что тебя кто-то где-то ждёт. Пусть даже и не в дорогом ресторане, и не на шикарном океанском лайнере, а просто семь старых друзей собрались у подъезда и не расходятся, потому что Машка ещё не приехала.

Снова медленно плывёт вдоль окон ночная Москва. Время позднее, поэтому салон полупустой, да и на улице маловато народу. Пролетела блещущая огнями Семёновская площадь с её огромными офисами-небоскрёбами. У метро вышло много пассажиров, и трамвай почти совсем опустел, въехав под своды старого парка. Маша почему-то очень любила именно эту часть пути, когда за окном вместо пыльных дорог только бесконечная зелень вековых лип, а между ними — огромные клумбы, тонущие в море ромашек и анютиных глазок. И почему всем так нравятся розы или орхидеи? Ведь на свете нет ничего лучше, чем букет полевых ромашек. Но Марии никто никогда не дарил ромашек. А жаль…

Так, погружённая в собственные мысли, она незаметно доехала до своей остановки. Выйдя из трамвая и перебежав улицу, Маша направилась к одиноко стоящей семнадцатиэтажной башне. Вокруг, конечно, тоже были дома, но в основном унылые пятиэтажки, одним своим видом нагоняющие тоску в любое время года. А их большой оранжево-белый дом с облицованным плиткой цокольным этажом всегда выглядел довольно мило — или, может быть, Марии казалось так просто потому, что она большую часть жизни прожила в этом доме?

Ветер принялся трепать её волосы, переплетая их между собой — от этого было щекотно и немного приятно. В самом доме светилось множество желтых окошек, разгоняя своим светом сумрак тёплой майской ночи. Она подняла голову на уровень пятого этажа и посмотрела на своё окно — в нём было темно. Значит, мама сегодня на дежурстве и домой не придет. Мария ещё немного порассматривала другие окна, а потом перевела взгляд на большую спортивную площадку и уютный дворик, вплотную примыкающий к подъездам. Несмотря на поздний час, народу во дворе было довольно много — почти каждая лавочка была занята веселой группой молодёжи.

— Мань, мы здесь! — она увидела, как с одной из дальних скамеек машет ей рукой Антон, и направилась туда.

Следом за нею во двор медленно въехал чёрный Форд…

Компания старых друзей была в полном составе. Малиновская подошла, и устало улыбнулась: — Привет! Ну что, как у кого день прошёл?

На самой скамейке сидел Бирюк, а у него на коленях — Татьяна. Рядом с ними — Славик, который вообще сидел везде, где только можно было посидеть — он никогда не упускал своего случая. Немного в стороне от него приютилась Настасья, и Малиновская, растолкав Славу и Настю, втиснулась между ними.

— Ну всё, пришла боярыня — всех задвинула! — засмеялся стоящий рядом Евген.

— Да-да, она всегда такая, — подмигнул Семён, доставая сигарету. — Бесцеремо-о-онная!

— Ой, да ну вас нафиг! — отмахнулась Машка. — Вы просто не знаете, что это такое — целый день провести на каблуках. Вы же их не носите!

— И слава Богу! — серьёзно заметил Антон.

Почему-то от его прокурорского тона всем стало весело.

Евген как бы незаметно присел на краешек скамейки, поближе к Настасье, хотя отчаянно делал вид, будто очень увлечен разговором с Семёном. Маша и Антон обменялись улыбками.

Чёрный Форд остановился под одним из уличных фонарей, и тот моментально погас…

— Насть, Насть, — Татьяна трогает её за плечо. — Представляешь, я в те выходные такую умопомрачительную кофточку видела: там вот здесь оборочки, — она встает с колен Бирюка и начинает показывать на себе. — А вот тут бантик такой красный. Я прямо как увидела? так сразу влюбилась! Вот стипендию получу, точно её себе куплю.

Настасья одобрительно хмыкнула.

Семён и Евген обсуждают будущую курсовую работу по теории сопротивления материалов:

— Слушай, а ты точно уверен, что у твоего друга не осталось черновика? — волновался Семён. — Он же должен был её как-то сохранить. А то мне очень надо!

— О, вообще-то и мне тоже надо! — оживился Слава, придвигаясь к ним поближе.

— Ну, я спрошу у него, — пообещал Евгений. — Может, и сохранилось чего…

Антон тем временем присел на корточки напротив Малиновской: — Мань, ты чего так долго сегодня?

— Да вообще какой-то идиотский день, — жалуется Малиновская, ковыряя землю носком туфли. — Хорошо, что сегодня пятница, а то бы я точно умерла! Всё-таки не надо мне было все четыре пары отсиживать, мы на последней такой долгий и нудный тест писали, и я уже на работу буквально никакая поехала.

— Вообще-то тест — это очень важно, — серьёзно заметил Антон. — Этого нельзя пропускать.

— Ой, вот только не надо занудствовать! — ласково улыбается Маша, одновременно делая страшное лицо и отталкивая бутылку с пивом, которую ей протягивает Евген.

— Ну не хочешь — как хочешь, — Евген ставит пиво обратно на скамейку. — Я сам всё выпью.