Аваллон - [20]

Павлов перевел дух.

– Аваллон, – сказал Рязанцев.

– Что?

– Аваллон. Кельтский Остров блаженных. Стеклянный дворец. Яблоки, дарующие бессмертие. Там остановилось время. Там царит вечная молодость и счастье. Туда добрая фея Моргана перенесла  короля Артура, смертельно раненного в битве. 

– Далековато хватил.

– Отчего же? Если согласиться с тобой, каждой точке нашей континуумной фазы должна соответствовать  точка фазы альтернативной, не так ли? Китеж, Эльдорадо,  Аваллон, ваш Учум разнесены в пространстве, но суть части единого целого. Просто именно в этих местах твой сдвиг чаще всего устремлялся к нулю. Благодаря чему исцеляются смертельно раненые сохатые...

– …а люди, побывавшие за гранью, – подхватил Павлов, – либо сходят с ума, либо обретают экстрасенсорные способности. В зависимости от индивидуальных качеств и предпосылок. Едем дальше: почему контакты фаз  участились? Не исключено, что этому способствуют природные катаклизмы: тайфуны, цунами, землетрясения и прочие прелести нашей эпохи. Включая потепление климата, загрязнение атмосферы, аномальное таяние песков Сахары…

– …и лесные пожары, от которых даже у нас, в городе, страшное удушье, здоровые болеют, а больные умирают раньше времени, – закончил Николай.

Павлов потянулся на своей койке, скрипнув старыми пружинами.

– Про пожары ты верно заметил. Гипотеза, конечно, абсолютно произвольная, если учесть, что нам не известен генезис явления. Но она, по крайней мере, способна хоть что-то объяснить. Кстати, раз тебе больше нравится Аваллон, пусть будет Аваллон. Но если воспользоваться результатами нашего мозгового штурма, можно пойти и дальше.

– Куда, например?

– Кто сказал, что проникновение носит односторонний характер?

– В смысле?

– В смысле – туда. А почему не оттуда? Ты полагаешь, там только деревья растут?

– Хочешь сказать – там водятся наши двойники?

– Почему обязательно двойники? Но кто-то водится, должно быть. Слышал про местные мегалиты?

– Про камни, которых никто не видел?

– Неправда. Видели многие. На озере есть островок. Сейчас там только щебень да кусты. Но еще в тридцатые годы записаны  рассказы аборигенов о гигантских камнях на том острове. Позже туда ездил один художник. Он оставил описание и рисунки. Несколько огромных каменных арок, как в Стоунхендже, только размерами поскромней. Арки образуют анфиладу. У входа в нее заостренный каменный кол, а у другого конца – огромное каменное корыто, вытесанное из целой глыбы. Похоже на колыбель. Или саркофаг без крышки. Все это  изрисовано какими-то письменами. Об этом, между прочим,  есть упоминания и в научной литературе. Только сперва исследовать было недосуг – врагов народа ловили и делали из них зэков, чтоб Пионерск строили. Потом война. Потом покорение природы. В шестидесятых на том острове щебень стали добывать. Заодно и мегалиты извели в щебенку. На кой они кому нужны, когда кругом такие свершения?! Люди помнят: там еще долго поломанные плиты валялись, но со временем и их не стало. Позже по рисункам пытались расшифровать неизвестное письмо. Даже санскрит приплели, но так и не поняли, кто, когда и для чего на острове строил. Аборигены никаких каменных сооружений не делали, пришлые тоже ничего подобного после себя не оставляли. Но, поскольку памятника больше нет, возник классический вопрос: а был ли мальчик? Проще думать, что не было.

– Ясно, куда ты клонишь.

– Чего же тут неясного? Мегалиты построили чужаки, но не из тридевятого царства…

– …а из-за сдвига!

– Вот именно. Охотники говорят, что в тайге и другие такие камни есть. Раньше научный мир всерьез эти слухи не принимал. Я еще в университете слышал про этот феномен. А заодно и мнения по сему поводу наших корифеев… А теперь на экспедиции денег нет. Вот тебе и Аваллон.

– Со смертельно раненными лосями мы с тобой разобрались, – тихо  сказал Рязанцев. – Как думаешь, а смертельно-больные журналисты имеют шанс обрести исцеление?

Когда до Павлова дошел смысл вопроса, он вздохнул.

– Потерпи, скоро кореец вернется. И прекрати себя хоронить.

– Давай прогуляемся по тому зимнику.

– Ну, не знаю…

– Это так сложно?

– Но ты же сам должен понимать…

– Я все прекрасно понимаю. Мы просто прогуляемся. Я же не могу не взглянуть на местную достопримечательность!

– Да нет там ничего примечательного! Ну, обычно нет…

– В Аризонской пустыне, в Зоне Сорок Девять, тоже ничего нет. Кроме слухов, что там когда-то разбился энэло. Но туристы толпами валят и за погляд этого ничего выкладывают бабки. Я здесь тоже турист. Могу оплатить услуги гида.

– Со мной расплачиваться – даже у твоей Лариски денег не хватит! – проворчал егерь. – Ладно, какие проблемы, на днях сходим. Спать давай.

11

Рязанцев сам толком не понимал, отчего поверил приятелю. Павлов не станет кривляться. Взять хотя бы разговор под медовуху. Понимал же, что рискует нарваться на ссору. Но, что думал, то и вывалил. Николай не верил в чудеса. Но не хотелось верить и в то, что приятель просто по сей день ищет объяснения почудившемуся за порогом клинической смерти. Потому что всякой веры и надежды в душе у Рязанцева с каждым днем оставалось все меньше.