Аваддон - [6]

 - Ну, Морган, чего загрустил? Али захворал? – ласково спросил Степан, похлопав парня по плечу.

 - Я здоров Степан, - ответил Морган – но вам, увы, не понять причину моей кручины.

 - А ты расскажи, - попросил Кривонос, - сегодня такая чудная тёплая ночь. Что очень странно для мая.

 Морган вздохнул и тихо ответил:

 - Я устал душой. Мне так скучно и одиноко. Нет радости, нет любви, нет родителей, ничего и никого. Нет моей душе покоя, коли бы не вера в Христа…

 Он не закончил речь, так как поймал на себе строгий и грозный взгляд Степана.

 - …Я всегда буду против Дьявола, - гордо сказал Морган, - я сын божий и обязан служить Богу. Что я видел за двадцать пять лет моей жизни? Ничего кроме этой жуткой церкви и унылого городишки. Ничего. А моя душа жаждет приключений, путешествий, чем я хуже тех граждан, что по вечерам после работы спешат домой к жёнам и детям?

 - Смирись сын мой, - по-отечески ласково отвечал Степан, - такова Судьба наша Морган. И никто не изменит этого. Мы люди  без прошлого, настоящего и будущего. Люди без судьбы. Мы монахи Ордена Тьмы – служители Дьявола.

 - Я не хочу быть слугой Сатаны, - рассердился Морган, - не могу, я более находится в заточении своей судьбы. Моя душа чиста. Я убегу.

 - Ты забыл, что сделал  Мэрдок  с Костагиром? – строго перебил Кривонос, парня.

 - Нет, не забыл, - ответил Морган, -  но у меня созрел отличный план, Мэрдок, никогда не поймает меня…никогда.

 - Допустим, тебе удаться перехитрить Даркмена, куда ты пойдёшь?

 - Поеду в Москву, а может в Киев…

 - Да, тебя только там и ждут…

 - В России сотни монастырей, а может, стану монахом-отшельником.

 - Я понимаю тебя, сын мой, - тихо произнёс Степан, - ты, так и не признал Дьявола как Великого Господина рода человеческого…

 Морган ничего не сказал. По берегу реки прогуливался человек. Монах взглянул  на него, и ему вдруг почему-то показалось, что это тот самый таинственный гражданин, которого он видел в машине. Человек сел на беседку и скрестив руки на грудь, устремил взгляд на речную гладь, где отражалась луна и тёмный звёздный небосвод. Моргану показалось, что видит мужчина всё это впервые.

 Морган перевёл взгляд на кладбище, и сразу настроение его упало. Стало вдруг страшно, хотелось со всех ног бежать, бежать прочь. И чаша терпения Моргана переполнилась.

 - Степан, я немного прогуляюсь перед сном, по берегу реки - обратился Морган к монаху.

 - Иди, Морган, - отпустил его монах.

 Морган ушёл.

 - Будь счастлив сынок, Морган Фред Даркин, - он опасливо огляделся и, убедившись, что Мэрдока нет, окрестил Моргана крестным знамением, после чего ушел в церковь. Тишина опустилась на кладбище.

 И как обещал Морган, Степану, он пошёл прогуляться на реку, но обещать, одно, делать, другое. Он свернул с кладбища в сторону леса, и быстрыми шагами, временами оглядываясь, стал удаляться прочь от церкви, прочь от проклятого Дьявольского пристанища. Его путь пролегал по степи. Морган намеривался перейти границу леса, а оттуда дойти до Москвы. Вот такие планы были у Моргана. Пушкино давно осталось позади, и прежняя жизнь затворника – сатаниста. Но словно тень, тянулась за Морганом беда на пике счастья. И не знал тогда об этом монах, но если бы он знал, возможно, грядущую трагедию, можно было бы избежать. И ни к чему был бы этот побег. Ибо Он был уже в городе.

 Внезапно тишину майской ночи нарушил первый весенний раскат грома. «Первая гроза», - решил Морган и прибавил шагу. Неожиданно поднялся сильный ветер, стало очень холодно. Мрачная туча протянулась на весь горизонт; чёрная пасть, пожирая звёзды, приближалась и вскоре накрыла беглеца и поглотила единственный источник света во тьме – луну. Стало темно и страшно. Дождь заморосил совершенно неожиданно и быстро перешёл в ливень. Вскоре Морган добежал до первых сосен, и, закрывая глаза на усталость и дождь, из последних сил продолжил путь, он знал, что здесь неподалёку есть заброшенный домик лесника, там он и спрятался от дождя.

 Домик был старый, в некоторых местах, обросший мхом и паутиной. Здесь уже давно никто не жил, так решил Морган. Он растопил печь, разделся и развесил одежду сушиться. Потом он долго сидел у печи, греясь и думая о жизни своей, о будущем. Мысли огромной волной нахлынули на душу Моргана, казалось, он утонул в океане своих переживаний и размышлений. Он был один. Он был мрачен. Он думал…

Глава четвёртая Ритуал и изгнание.

 Когда Илларион вернулся домой, его ждало новое потрясение, куда хуже, нежели встреча с таинственным интуристом Велимиром Вагнером,  умер дед Игнатий Фёдорович. Умер он так внезапно, что его смерть стала для всех неожиданностью. Илларион никак не мог поверить в произошедшую трагедию.

 - Как это случилось? – спрашивал он отца и мать.

 - С утра жаловался на боли в сердце, - отвечала мать, - вызвали скорую, но приехать не успели. Отец  скончался…

 Во время похорон  погода была пасмурной, накрапывал дождь, ночью была первая майская гроза. На кладбище собралась родня Гриценко и кое-кто из соседей и бывших коллег. Дождь не стал помехой, в минуты грусти семье покойного казалось, что сама природа рыдает и прощается с Игнатием Фёдоровичем.