Аутем. Книга 3 - [13]
Надев шлемы, по очереди выдвигаемся вперёд, залегая за ближайшим невысоким барханом. Через минуту за нами отправляются и местные бойцы. Такими же перебежками проходим ещё несколько барханов, а дальше движемся, встав в полный рост — увидеть нас из оазиса уже не получится, а преследователей мы так и не обнаружили.
До границы запретной территории, около пяти километров. Плюс, ещё два с половиной до ближайшего пункта базирования. Пока мы были на празднике, я успел разузнать у Аркена об угрозах, с которыми сталкиваются местные. По словам десятника, основной фактор, доставляющий им неприятности — гигантские скорпионы, что укрываются в песках. Могут подобраться к окраине оазиса и успеть сожрать одного из жителей, если окажется в зоне досягаемости. Или напасть на скот.
Ещё есть пустынные змеи, опасные своим ядом, но они в Антинополь заползают редко. И вообще в этой части пустыни их немного. Хотя, Гермонтис и Данрада, ими буквально кишат.
Возникает логичный вопрос — чем питаются скорпы, если у них не получается достать еду на территории оазиса? Вокруг пески, в которых только ящерицы и змеи. Причём обычного размера — огромному скорпиону понадобится сожрать несколько сотен, чтобы обеспечить себя пропитанием на сутки. Такого количества мелкой живности, тут точно нет.
Понятное дело, от Аркена получить вразумительный ответ, не получается. Он не имеет никакого представления, чем питаются скорпы в «дикой природе» и как они вообще здесь появились. Первая же моя мысль — прорыв из реакторной зоны. Сейчас под нами не только сто двадцатый сектор. Судя по размерам карты, полигон расположен поверх целой группы секторов. И те шахты, что пронизывают нулевой ярус, вполне могут уходить выше.
Но уж больно подходящая мутация. Никаких слизней или чего-то подобного. Гигантские скорпы, которые идеально вписываются в нынешний климат. Сам собой напрашивается вариант с «контроллёром». Правда, это странно. Для чего ему создавать зверей, которые могут атаковать его же «поголовье»? В этом нет никакой логики. Либо я её пока не понимаю.
Спустя четыре километра, командую привал. Сняв шлемы, вливаем в себя ещё по одному чёрному «коктейлю». Попутно отмечаю, с каким выражением лиц смотрят на напиток бойцы сопровождающие десятника. Не знаю, за какие заслуги им выдают такие бонусы. Но эта пара их точно получает не так часто, как хотелось бы.
Последний километр преодолеваем в весьма быстром темпе. Тело само требует мчаться вперёд, выдавая максимум нагрузки. В какой-то момент десятник останавливается и сделав ещё несколько шагов, я тоже притормаживаю. Аркен взмахивает рукой.
— Всё. Здесь граница, за которую нам нельзя. Дальше вы сами.
Интересно, как он понял, что достиг предела доступной зоны? Может у них есть отметки на карте, выставленные оракулом? Не представляю, как ещё можно ориентироваться посреди однообразной с виду пустыни.
Сам «офицер» продолжает.
— Удачи вам. Но запомните — в случае неудачи, вы не сможете вернуться в Антинополь. Постарайтесь добраться до другого оазиса и предстать перед оракулом, объяснив, что вы заблудились в пустыне. Возможно тогда будет шанс остаться в живых.
Что? Такого в нашей договорённости не было. И вообще, он сейчас почти прямым текстом сказал, что оракулы в разных частях полигона отличаются друг от друга. То есть тут не один «контролёр» с двенадцатью точками контакта, а целая дюжина отчасти автономных «биокомпьютеров»? Так, что ли получается?
Машинально веду стволом автомата и остальные тоже берут оружие наизготовку. Аркен в ответ опускает копьё.
— Не стоит. Возможно вам повезёт и вы сможете прикончить нас. Но даже если так, почти все вы умрёте. И тогда шансов справиться с задачей не будет.
Сука. Грёбанное солнце и новая обстановка ударили по мозгам. Надо было сразу слать лесом этого наместника и разбираться во всём самостоятельно. Он, вроде бы помог, но при всём этом выдал совсем не полный пакет информации. И сложно сказать, в какой момент может вскрыться какой-то ещё подвох.
Десятник делает шаг назад, скользя по песку. Движутся они быстро — плавными движениями отходят назад, держа нас в поле зрения. Может дать очередь? Пять стволов в упор — серьёзная огневая мощь. С другой стороны, рискованно. Если положат даже одного или двоих из нас, боевая мощь группы резко просядет. Не говоря уже о моральном духе. Да и стрельба в ночной пустыне скорее всего будет хорошо слышна. А впереди ещё два с половиной километра дороги.
Как только они скрываются из виду, в наушнике слышится тихий голос Анто.
— Вот же суки!
Ему почти сразу отвечает Харр.
— Они вывели нас из оазиса и доставили к цели. В целости. Не сказали всего, но на их месте, мы бы поступили так же, Анто-сан.
Я окидываю взглядом песчаный бархан, на склоне которого мы находимся.
— Движемся к цели. Нужно осмотреться и понять, что нас может ждать. Мы с Цнарой впереди, Анто по центру, Харр и Эйра — прикрывает тыл.
Спустя несколько секунд пробираемся дальше, утопая ботинками в песке. Пригодилась бы другая обувь, но у местных только сандалии. Если прикинуть, что нам в итоге придётся действовать внутри замкнутого пространства, где может оказаться, что угодно — не самый лучший выбор.
Он не помнит своего имени. Тело иссушено, декорации вокруг незнакомы, а его считают бесправным куском мяса. Единственное, что он понимает — всё должно быть не так. Одна проблема, память никак не хочет подсказывать, кем он был раньше и как сюда попал. Место, куда сбрасывают человеческие отходы, оставляя их вариться в собственном соку. Теперь ты здесь. И твоё существование зависит от двух простых арифметических операций. Их результат определяет, где ты будешь спать, что ты будешь есть и появится ли у тебя шанс выбраться.
Он не помнит своего имени. Тело иссушено, декорации вокруг незнакомы, а его считают бесправным куском мяса. Единственное, что он понимает — всё должно быть не так. Одна проблема, память никак не хочет подсказывать, кем он был раньше и как сюда попал. Место, куда сбрасывают человеческие отходы, оставляя их вариться в собственном соку. Теперь ты здесь. И твоё существование зависит от двух простых арифметических операций. Их результат определяет, где ты будешь спать, что ты будешь есть и появится ли у тебя шанс выбраться.
Он не помнит своего имени. Тело иссушено, декорации вокруг незнакомы, а его считают бесправным куском мяса. Единственное, что он понимает — всё должно быть не так. Одна проблема, память никак не хочет подсказывать, кем он был раньше и как сюда попал. Место, куда сбрасывают человеческие отходы, оставляя их вариться в собственном соку. Теперь ты здесь. И твоё существование зависит от двух простых арифметических операций. Их результат определяет, где ты будешь спать, что ты будешь есть и появится ли у тебя шанс выбраться.
Еще один ярус. Отличающийся от всего, что было раньше. Квинтэссенция человеческой природы, от которой нет спасения.
Он не помнит своего имени. Тело иссушено, декорации вокруг незнакомы, а его считают бесправным куском мяса. Единственное, что он понимает — всё должно быть не так. Одна проблема, память никак не хочет подсказывать, кем он был раньше и как сюда попал. Место, куда сбрасывают человеческие отходы, оставляя их вариться в собственном соку. Теперь ты здесь. И твоё существование зависит от двух простых арифметических операций. Их результат определяет, где ты будешь спать, что ты будешь есть и появится ли у тебя шанс выбраться.
Снова вверх. Теряя соратников и веру в человечность. Каждое новое открытие плавит разум и заставляет руки крепче сжимать оружие. Но выбора нет — нужно добраться до самого верха.
Он мечтал намыть золота и стать счастливым. Но золото — это жёлтый бес, который всегда обманывает человека. Кацап не стал исключением. Став невольным свидетелем ограбления прииска с убийством начальника артели, он вынужден бежать от преследования бандитов. За ним потянулся шлейф несчастий, жизнь постоянно висела на волосок от смерти. В колонии, куда судьба забросила вольнонаёмным мастером, урки приговорили его на ножи. От неминуемой смерти спасла Родина, отправив на войну в далёкую Монголию. В боях на реке Халхин-Гол он чудом остался жив.
Жизнь подростков отличается: кто-то дружит со своими родителями, кто-то воюет, у кого-то их и вовсе нет, кто-то общительный, кто-то тихоня. Это период, когда человек уже не ребенок, но и не взрослый, период сотворения личности, и у каждого этот переход происходит по-разному: мягко или болезненно. Фахри – подросток с проблемами: в семье, школе, окружении. Но у него есть то, что присуще не всем его – понимание того, что нужно что-то менять, так больше продолжаться не может. Он идет на отчаянный шаг – попросить помощи у взрослого, и не просто у взрослого, а у школьного психолога.
Детство – целый мир, который мы несем в своем сердце через всю жизнь. И в который никогда не сможем вернуться. Там, в волшебной вселенной Детства, небо и трава были совсем другого цвета. Там мама была такой молодой и счастливой, а бабушка пекла ароматные пироги и рассказывала удивительные сказки. Там каждая радость и каждая печаль были раз и навсегда, потому что – впервые. И глаза были широко открыты каждую секунду, с восторгом глядели вокруг. И душа была открыта нараспашку, и каждый новый знакомый – сразу друг.
Дример — устройство, позволяющее видеть осознанные сны, объединившее в себе функционал VR-гаджетов и компьютерных сетей. В условиях энергетического кризиса, корпоратократии и гуманистического регресса, миллиарды людей откажутся от традиционных снов в пользу утопической дримреальности… Но виртуальные оазисы заполонят чудища, боди-хоррор и прочая неконтролируемая скверна, сводящая юзеров с ума. Маркус, Виктор и Алекс оказываются вовлечены в череду загадочных событий, связанных с т. н. аномалией — психокинетическим багом дримреальности.
В Центре Исследования Аномалий, в одной из комнат, никогда не горит свет. Профессор Вяземский знает, что скрывается за ее дверями. И знает, как мало времени осталось у человечества. Удастся ли ему найти способ остановить аномалии, прежде чем они поглотят планету? И как быть, если спасти мир можно только переступив законы человечности?
После неудавшегося Апокалипсиса и изгнания в Ад Сатана забирает с собою Кроули, дабы примерно его наказать — так, как это умеют делать в Аду, — а Азирафаэль не собирается с этим мириться и повышает голос на Господа. Рейтинг за травмы и медицинские манипуляции. Примечание 1: частичное AU относительно финала событий на авиабазе. Примечание 2: частичное AU относительно настоящих причин некоторых канонных событий. Примечание 3: Господь, Она же Всевышний, в этой Вселенной женского рода, а Смерть — мужского.
Снова вверх. К разгадкам, мести и очередному ярусу. Сердца ожесточаются, а разум плавится от происходящего. Как отличить правду от лжи? Кому можно верить? Есть ли вообще истина в мире, где можно переписать память любого человека?
Новые загадки и новые ответы. Отряд продолжает идти наверх. Неся потери, ожесточаясь и все больше удаляясь от себя изначальных.
Нулевой ярус. Сектор № 117. Мир созданный из металла и живущий по непонятным правилам… Новые испытания. Новая боль. Новые тайны.