Аукцион - [15]

Шрифт
Интервал

я тебе кашки сварю, маслицем сдобрю, молочком напою.

Попугай: Икра! Белуга! Марципан!

Дама: Икорка у меня тоже припасена к празднику. Двоем мы с тобой ее и раздавим.

Попугай: Ром! Мартини! Виски!

Дама: А по этому случаю, не грех и пригубить! А почему нет! Так все удачно сложилась! Мы вновь с тобой вместе. И все при нас. А эти плохие людишки хотели нас разлучить! Ну, уж нет, ни за какие дудки! Еще чего!

Попугай: Подлецы! Мерзавцы! Отщепенцы!

Пьяница(чешет затылок): М-да, братец, вот какая незадача. А ты мне так приглянулся. Но рому и икорки у меня нету, так уж не обессудь. Если только водочка. (Достает бутылку)

(Попугай вновь перелетает на плечо к пьянице.)

Дама: Ну, милый, зачем тебе травиться всякой гадостью? А я так и быть, куплю сегодня мартини.

(Попугай вновь на плече Дамы.)

Пьяница(выпивая водку): Эх, хорош напиток! И крепкий, не то что всякое сомнительное вино.

(Попугай вновь на плече у пьяницы.)

Дама: А я… Я сегодня рому куплю, дружок! Он еще крепче!

(Попугай вновь на плече у Дамы.)

Пьяница(наливая в крышечку): До рому еще дойти надо, а водочка… Она вот… Совсем рядом, любезная.

(Попугай – у Пьяницы)

Дама: А виски лучше!

(Попугай в смятении летает взад-вперед. Пьяница и Дама наперебой кричат. Попугай вылетает в открытую форточку. Повисло молчание. Наконец Дама срывается с места и бежит к окну. Становится на подоконник.)

Дама(кричит в форточку): Солнышко, зайчик, малыш! Ты куда! Вернись, крошка, ласточка, воробушек мой!

(Бежит к двери, пытается ее открыть, стучит кулаком. Вновь к окну. Пьяница помогает открыть окно.)

Бизнесмен: Э-ге-гей! При кондиках открывать окна запрещено!

Пьяница: Да заткнись ты, кондик!

Учительница: И впрямь нехорошо, женщина потеряла своего друга, а вы о каких-то кондиционерах заботитесь.

Обыватель: К тому же убытков у нее сколько. Ни тебе попугая, ни вознаграждения, ни даже сотенки.

Дама(рыдает): Какие убытки, какие кондики. Мой… Мой самый любимый, самый близкий, самый дорогой котик пропал. Вы бы знали только… Какой он… Какой… Вы бы только знали.

Парень: Имели честь знать. (Вздыхает). А я его, подлец, застрелить хотел.

Девушка: Пусто без него как-то.

Эмансипатка: Да уж! Никто доброго слова не скажет!

Пьяница: И выпить даже не с кем.

Бизнесмен: И поболтать.

(Все подходят к окну и дружно кричат: «Котик! Вернись! Ну, пожалуйста…»)

Дама(громко рыдая): Какой… Какой он был… Милый, веселый, озорной! Однажды гляжу – нет его, весь дом обыскала, обрадовалась даже, грешная. Думаю, ну нет, и слава тебе господи, хлопот меньше. А вечером выношу мусор, а ведро у меня в руках прямо ходит, туда-сюда. Испугалась я, открываю крышку, а в мусоре его головенка желтенькая торчит и хохолок в разные стороны. Такие недоуменные, широко открытые от удивления глазки. Я, подлая, тут же крышку назад захлопнула. Думаю, могла же и не заметить и выбросить, словно нечаянно. Но нет, не взяла грех на душу, отмыла его, высушила, а он, дурашка, тут же меня детоубивицей обозвал. Вот озорник! (Рыдает) А однажды, в Новый год елка загорелась. Ну, мы с гостями не чуем дыма, сами понимаете, небось праздновали новый год. А он как завопит на весь дом и крыльями меня хлоп по лицу, ну мы все в чем были и бежать от пожара, а про горемычного и забыли. Вспомнила про него только на улице. Ну, думаю, это уж точно судьба. Не я виновата, что сгорел он в пожаре. Но нет, не хватило подлости опять грех на душу взять. В горящий дом забежала, гляжу, а он сидит средь дыма, а на глазах слезки и крылышки уже чуток обгорели, улететь бедолажка не может, ну я за него и спаслись мы, а я его потом вылечила. Так он, проказник, меня потом долго пьяницей и блудницей обзывал, а еще этим… Как его… Геростратом… Не знаете чего это такое? (Рыдает).

Обыватель: Да уж… Чего тут скажешь. Пропадет на свободе. Птица то непривычная. А к свободе нужен особый иммунитет. И голова на плечах. Эх, пропадет, горемычный. (Снимает кепку).

Учительница: А может он еще вернется? Вы не отчаивайтесь. Дорогу он знает. Птицы всегда знают дорогу домой. И кто сказал, что птицы любят волю?. Ее любят те, кто не знает дома… И клетки.

Пьяница: А если чего… У меня тут корешей много. На каждом углу по корешу. Так что я организую команду по поискам. Вы не волнуйтесь. Поставим в каждом углу по крышке, нальем водки, куда-нибудь да заглянет.

Дама(с надеждой): Я рому куплю! Зачем ему милому водкой травиться.

Бизнесмен(чешет затылок): Ну чего уж там. Нужно правде в глаза смотреть. В наших рядах поредело. На одного покупателя и продавца меньше.

(Дама садится в уголке и тихо плачет. Обыватель разливает чай).

Обыватель(приносит чашку Даме): Выпейте чайку. Успокойтесь.

Пьяница: Иди отсюда, брат, со своим чаем. Он еще никого не успокаивал. Тут нужно успокоительное покрепче.

(Садится возле Дамы, наливает, гладит по голове, что-то шепчет. Все садятся возле самовара, кроме Эмансипатки, она с презрением смотрит на чаепитие и курит. За окном вновь пошел дождь.).

Учительница: Как приятно, как по-домашнему. Возле самовара, а за окном дождь.

Обыватель: И не говорите! А как легко дышится, когда дождь.

Бизнесмен: Легко дышится только от кондиков.


Еще от автора Елена Сазанович
Улица вечерних услад

Впервые напечатана в 1997 г . в литературном журнале «Брызги шампанского». Вышла в авторском сборнике: «Улица вечерних услад», серия «Очарованная душа», издательство «ЭКСМО-Пресс», 1998, Москва.


Всё хоккей

Каждый человек хоть раз в жизни да пожелал забыть ЭТО. Неприятный эпизод, обиду, плохого человека, неблаговидный поступок и многое-многое другое. Чтобы в сухом остатке оказалось так, как у героя знаменитой кинокомедии: «тут – помню, а тут – не помню»… Вот и роман Елены Сазанович «Всё хоккей!», журнальный вариант которого увидел свет в недавнем номере литературного альманаха «Подвиг», посвящён не только хоккею. Вернее, не столько хоккею, сколько некоторым особенностям миропонимания, стимулирующим желания/способности забывать всё неприятное.Именно так и живёт главный герой (и антигерой одновременно) Талик – удачливый и даже талантливый хоккеист, имеющий всё и живущий как бог.


Солдаты последней войны

(Журнальный вариант опубликован в «Юности» 2002, № 3, 4, 6. Отрывок из романа вышел в сборнике «Московский год прозы-2014», изданный «Литературной газетой».)Этот роман был написан в смутные 90-е годы. И стал, практически, первым произведением, в котором честно и бескомпромиссно показано то страшное для нашей страны время. И все же это не политический бестселлер, а роман о любви, дружбе и предательстве. О целом поколении, на долю которого выпали все испытания тех беспокойных и переломных лет. Его можно без преувеличения сравнить с романом Эриха Мария Ремарка «Три товарища».


Смертоносная чаша

Впервые опубликован в литературном журнале "Юность" ( 1996 г ., № 4, 5, 6) под названием «Все дурное в ночи». В этом же году вышел отдельной книгой «Смертоносная чаша» (серия "Современный российский детектив") в издательстве "Локид", Москва.