Аты-баты - [6]

— Так я ведь, в сущности, и не знал, где эта могила. Впервые из открытки выяснил. Теперь надо будет как-нибудь съездить. В отпуск. Или на каникулы.

— Тебе когда в академию являться?

— Ровно через десять дней.

— Тогда зачем тянуть? Святое это дело — отцовской могиле поклониться. Особенно перед таким рубежом, как академия. Понятно — нет?

Капитан не ответил. Он уложил орден в красную коробочку и, закрыв крышку, забарабанил по ней пальцами.

Но стука его пальцев по коробочке мы не услышали, потому что в этот момент зазвучал лязг винтовок, взятых к ноге в три приема. И голос:

— Взвод, смирно! Равнение на середину! Слушай перекличку. Рядовой Абрамов!

— Я!

— Рядовой Бесымбаев!

— Я!

В узком коридоре дощатого барака с запылившимися стеклами и двумя рядами трехъярусных нар был выстроен взвод маршевого батальона. Места было немного, и командиру взвода младшему лейтенанту Суслину, одетому в аккуратную гимнастерку с белоснежным подворотничком, приходилось вжиматься в проход между нарами. А во главе взвода стоял степенный усатый помкомвзвода старший сержант Гарбузенко и хрипло выкрикивал фамилии личного состава.

— Рядовой Гусев!

— Я! — отозвался высокий тощий солдат.

— Пат без Паташона, — негромко, но внятно произнес стоявший в строю ефрейтор Виктор Святкин: худой, как все, но не как все разговорчивый. На его потрепанной гимнастерке с двумя полосками за ранения выделялся новенький орден Красной Звезды.

— Рядовой Глебов! — продолжал Гарбузенко.

— Я!

— Иван Четвертый, — пояснил Святкин. — Но не Грозный.

— Рядовой Кодеридзе!

— Я!

— Абрек, — сказал Святкин.

— Рядовой Лавкин!

— Я!

— Калуга, — произнес Святкин, и стало понятно, что во взводе у каждого есть прозвище и что автор прозвищ ефрейтор Святкин.

— Младший сержант Сайко!

— Я, — отозвался рослый сержант, стоявший на правом фланге.

— Ванька Первый, — уважительно отметил Святкин.

— Ефрейтор Святкин!

— Я! — гаркнул Святкин. И добавил:

— Можно просто — Сват.

— Рядовой Хабанеев!

— Я!

— Хабанера, — отметил Святкин.

— Отставить! — крикнул Суслин и, ткнув пальцем в Святкина, приказал:

— Ефрейтор Сват… то есть Святкин, выйти из строя!

Святкин сделал два шага и повернулся лицом к шеренге.

— Товарищи бойцы! — сердито сказал Суслин, грозно сведя полудетские брови. — Сегодня я принял второй взвод. Командир батальона лично мне поставил задачу: в кратчайший срок подготовить взвод истребителей танков. И что же я вижу на первом построении? На первом построении я нахожу исключительную расхлябанность и разгильдяйство!

— Я думал, вам интересно будет прозвища узнать, — простодушно пояснил Святкин.

— Ефрейтор Святкин, два наряда вне очереди!

— За что же, товарищ младший лейтенант? — искренне удивился Святкин. — Я же, так сказать, в порядке ознакомления с личным составом вверенного вам взвода истребителей танков.

— Три наряда! — распалясь, крикнул Суслин.

— Есть три наряда, — согласился Святкин. — Но только на кухне.

— Четыре наряда за разговорчики!..

— А вот это уж дудки, — улыбнулся Святкин. — Только три. Четыре Устав внутренней службы не позволяет. Вы — взводный, я — ефрейтор. Больше трех нарядов у вас прав нет, товарищ младший лейтенант. Вот если на кухню…

Суслин был явно озадачен. По шеренге пробежал смешок.

— Отставить смех! — крикнул Суслин. — Командир батальона поставил задачу, чтобы второй взвод истребителей танков стал примером для всего маршевого батальона. Примером во всем. В боевой подготовке. В дисциплине. В ношении формы. И я хочу, чтобы вы знали с первого же дня: в боевой подготовке не будет никаких поблажек. Напротив. Трудности и еще раз трудности! Будут внезапные тревоги. Ночные броски. «Тяжело в ученье — легко в бою!» Знаете, кто это сказал?

— Так точно! — радостно рявкнул Святкин. — Генералиссимус Суворов!

— Какой еще «иссимус»? — удивленно спросил Суслин.

— Звание, — принялся простодушно объяснять Святкин. — Бывают генерал-майоры, генерал-лейтенанты, генерал-полковники, а Суворов был генерал-иссимусом.

Строй радостно рассмеялся.

— Отставить смех! — крикнул Суслин. — Слушай задачу сегодняшних занятий по…

Но тут раздался голос дневального, стоявшего возле дверей:

— Смирно!

В казарму вошел командир батальона, немолодой капитан, еще не оправившийся от ранения, а потому — с палочкой.

Суслин бросился навстречу, расталкивая строй собственных подчиненных:

— Товарищ капитан… Да пропустите же меня!.. Товарищ капитан, второй взвод первой роты вверенного вам батальона построен для полевых занятий. Командир взвода младший лейтенант Суслин!

— Отставить полевые занятия, — устало сказал комбат. — Взвод — на разгрузку капусты.

— Что?..

— На разгрузку капусты, — терпеливо повторил капитан. — Слава Богу, хоть капусту дали.

— Есть на разгрузку капусты, — упавшим голосом сказал Суслин.

— Гарбузенко, выводите личный состав.

— Напра-во, — сказал помкомвзвода. — Не в ногу на выход шагом марш!..

Сломав строй и вдоволь потолкавшись в узком проходе, солдаты выходили из казармы.

— Товарищ капитан, разрешите обратиться? — спросил Суслин, когда они остались вдвоем в опустевшей казарме.

Командир батальона оглядел его с ног до головы, вздохнул:

— Больно уж вы аккуратный какой-то, лейтенант. Какой-то слишком уставной, что ли.