Аттракцион любви - [60]

– Я не могу. Вечером меня уже пригласили на ужин.

– Кто?

Она едва удержалась, чтобы не сказать, что это его не касается, и сухо ответила:

– Адвокат. Его зовут Мишель Ферран.

– Ты можешь послать записку и предупредить, что ты не можешь прийти.

– Нет, я не сделаю этого, – твердо заявила Лизетт, но в душе радовалась, что видит Даниэля живым и здоровым. – Долго ты еще пробудешь в Лионе?

– Завтра уезжаю в Париж. Братья Люмьеры представляют свой синематограф в Национальном обществе развития индустрии. А вообще-то я опять живу в Англии, и специально приехал в Лион, чтобы обсудить свой проект с Люмьерами. Я рад, что мне представилась возможность познакомиться с их великолепной лабораторией. Она находится здесь же, на территории фабрики, и они проводят там свои эксперименты со своей новой камерой.

– Откуда ты знаешь Люмьеров?

– Я какое-то время назад познакомился со стариком Люмьером на презентации аппарата Эдисона и с тех пор поддерживаю с ним постоянный контакт. Вчера вечером меня пригласили в дом Луи Люмьера на демонстрацию «живых картинок», а я показал свои. Вот я и увидел на экране, как ты катишься на велосипеде.

– А, вот как ты меня нашел!

– Честно признаюсь, я был до крайности удивлен, когда увидел тебя в кадре. Надеюсь, ты не расстроена, что эти кадры не войдут в ролик, с которым Люмьеры едут в Париж. Они получились слишком мимолетными и, как сказал Луи Люмьер, не отражают жизнь фабрики.

– Я ничуть не жалею, – искренне сказала Лизетт. – Мне слава не нужна.

– Что же тебе нужно, Лизетт?

Лизетт не успела ответить – они уже подъехали к гостинице.

В холле не было никого, кроме них. Даниэль помог ей раздеться, а потом снял свой плащ. Они расположились в удобных креслах у камина, и Даниэль заказал вина. Лизетт обрадовалась, что не шампанское. Это означало бы, что они торжественно отмечают свою встречу. Она догадывалась, что Даниэль чувствует ее внутреннее напряжение, но это была всего лишь защитная реакция.

– Расскажи мне о своей камере, – попросила она. – Из твоих слов я поняла, что ты добился всего, к чему стремился.

– Да! Я сконструировал и запатентовал камеру, которая может снимать и одновременно проецировать изображение на экран. Но должен признаться, Люмьеры шагнули дальше меня и всех остальных изобретателей: им почти удалось избавиться от мигания изображения. Я потратил кучу времени, чтобы понять, что все дело в частоте кадров. Были и другие трудности, но недавно я справился с ними. Помню, на первых порах я страшно злился, когда работал с фотобумагой. Она часто рвалась. Теперь я, как и Люмьеры, пользуюсь целлулоидной пленкой. Ее недавно изобрели. Она намного прочнее, с ней легче и удобнее работать.

– Потрясающе! – Лизетт от восторга захлопала в ладоши. – Поздравляю тебя! – Но ты считаешь, что Люмьеры сейчас занимают первое место в этой области?

– Я не умаляю их успехи… – прибавил он с оттенком горечи в голосе, – но, честно признаться, хотелось бы самому быть первым. И еще одна новость: Люмьеры планируют провести первый публичный сеанс своих роликов, а на это пока еще никто не решается, и я в том числе. Они даже затеяли одно рискованное дело – решили вытеснить из нашего бизнеса всех конкурентов: Эдисона и других изобретателей. И вот недавно нас самих потеснил один англичанин, фотограф Уильям Фриз-Грин.

– Я помню, ты что-то говорил о нем. Кажется, ты работал у него?

– Да. Некоторое время назад он запатентовал свое новое изобретение – камеру «движущихся картинок» – и представил ее нескольким научным и фотографическим обществам. К сожалению, его камера не вызвала особого интереса. Пару месяцев назад я был у него. Знаешь, несмотря на безденежье, он никогда не отчаивался и продолжал работать, как волк-одиночка. И сейчас работает, следуя своей дорогой. С тех пор как его жена подарила ему призму, он единственный, кто с таким увлечением экспериментирует с цветом.

– Какой амбициозный человек! И ты думаешь, это ему удастся?

– Я в этом уверен. Во всяком случае, так должно быть!

– А ты? По какой дороге идешь ты?

Даниэль оживился.

– Ты помнишь старые ленты из склеенных кадров в «Волшебном фонаре»? Так вот, теперь я собираюсь сделать то же самое с «живыми картинками». Я устроил несколько сеансов, чтобы привлечь меценатов, и получил неплохие отклики – получше, чем у бедного Фриз-Грина. А еще продал часть недвижимости в центре Лондона, которую когда-то получил по наследству. Так я смог приобрести все необходимое оборудование.

– И где же ты собираешься открыть свое дело? Наверное, в Англии?

– Да, на южном побережье, в графстве Суссекс. Говорят, там самый мягкий климат в Англии и больше всего солнечных дней в году. Самое главное для меня – свет, хорошее освещение. Сейчас я снимаю разные дорожные сцены, местную хронику и прочее, но планирую заняться и другими сюжетами. У меня были долгие дискуссии с обоими братьями Люмьер, и знаешь, что они сказали? Мой метод съемки, по их мнению, скоро должен покорить мир.

– Я полностью разделяю их мнение, – Лизетт улыбнулась и подняла бокал. – За «живые картинки» и за всех, кто их создает!

Даниэль одобрил тост, и атмосфера немного разрядилась.