Аттестат зрелости - [27]

А иногда Светка брала из рук брата гитару и тихо напевала что-то своё. Торбачёву тогда казалось, что  жить без Светки не может, да и шутка Володьки, что отдаст Светлану замуж только за Торбачёва, брошенная как-то вскользь, запала Юре в душу. А вот поссорились они, и Торбачёв понял, что и жить без неё может, и что любит он её, скорее, любовью брата. И готов наказать каждого, кто посмеет обидеть Светку.

Торбачёв легонько тронул Светку за плечо:

- Привет школярам!

Она выбросила, как шпагу, колкий взгляд и ничего не ответила - сердилась.

- Да ладно тебе, Светлячок! - зашептал ей на ухо Торбачёв. - Я пришёл мириться.

Светка вновь сделала выпад взглядом-шпагой и опять ничего не ответила и рассмешила этим Торбачева: «Вот зловреда, а?!»

- Ну вот... - разочарованно протянул Торбачев и сделал вид, что обиделся. - А я хотел тебя познакомить с одним дядькой. Вот такой мужик! - и он выкинул вверх большой палец. - Ветеран, сталинградец... А ты и говорить не хочешь, - хитрый Торбачёв знал, как подольститься, и Светлана сдалась, глаза девчонки загорелись:

- А кто это?

- А вот не скажу, пока не перестанешь дуться! - Торбачёв засунул руки в карманы спецовки и, усмехаясь, наслаждался произведенным эффектом - Светка и злилась, и хотела узнать, зачем пришел Торбачёв - и это промелькнуло разом на её лице.

Но любопытство взяло верх, и Светка сказала:

- Ладно! Мир! - и звонко шлепнула своей ладошкой по ладони Торбачёва. - А кто он?

- Приходи после работы, вы же раньше домой пойдёте, к нам в цех. Тогда и познакомлю. А меня извини, я тогда, пожалуй, пустое молол на мосту, - он украдкой оглянулся - не смотрит ли кто, но увидел, что Светкины одноклассницы наблюдают за ними во все глаза, не решился её поцеловать. Да... Конечно, он любит Светку любовью брата, «и, может быть, еще нежней…»

После работы Светлана сразу же пошла в механический цех, отыскала взглядом длинную фигуру Торбачёва - он склонился над станком. Его движения были точны, легки, плавны. Руки двигались сами собой, а глаза не отрывались от золотистой стружки-змейки, что вилась из-под резца. Она смотрела на Торбачёва и не узнавала его - это был давно знакомый Юрка, друг брата, робкий её провожатый - впрочем, после ссоры Торбачёв перестал ходить в школу рабкоров, и она возвращалась домой одна, - и в то же время незнакомый, уверенный в себе парень, красивый повелитель станка и металла.

- Юр... - робко окликнула Торбачёва Светлана.

Он её не услышал, и Светлана не посмела хлопнуть его фамильярно по плечу, как сделал это он.

- Юр...

Парень за соседним станком, увидев Светлану, резко свистнул, глаза его смеялись, а Светлана почувствовала, что краснеет. Торбачёв посмотрел на свистуна, тот дурашливо мотнул головой, мол, оглянись! Торбачёв оглянулся, заулыбался, выключил станок, повёл девушку по цеху под смешливыми взглядами товарищей. Но парни смотрели по-доброму, дружески, без ехидства, и Светлана перестала стесняться, разглядывала цех, станки, людей.

Торбачёв привёл девушку в небольшую мастерскую, где были слесарные верстаки, подвёл к одному из рабочих, вернее, его сутулой спине, потому что, когда Торбачёв позвал негромко:

- Михалыч! - спина не разогнулась, а руки продолжали равномерно ширкать напильником по металлической полосе, зажатой в тиски. Но Торбачёв не смутился от неласкового приёма, вновь сказал:

- Михалыч! Я тут одного человека тебе привел. Поговорить с тобой хочет. Хороший человек, между прочим... - но Михалыч и не думал оборачиваться.

Светлана растерялась, чуть было не повернулась назад, но Торбачёв удержал, прошептал:

- Это он так, для форсу. А вообще-то, отличный старик, мой учитель, он же токарь классный, да здоровье подводит. Он нас видит, - кивнул на стену, у которой стоял верстак Михалыча, - в зеркало.

Светлана посмотрела на стену и неожиданно увидела под лохматыми бровями озорные глаза, внимательно наблюдавшие за ними в небольшое зеркальце.

Торбачёв улыбнулся ободряюще, пожал ей локоть и ушёл.

- Здравствуйте, - сказала Светлана спине, потому что глаза в зеркале уже не смотрели на неё. - Вы - Иван Михайлович Дятлик?

Но Дятлик и не подумал поворачиваться, всё так же сутулил спину, и его локти по-прежнему равномерно двигались.

- Иван Михайлович! - позвала вновь Светлана, но «спина» молчала.

Светлана почувствовала, как запылали щеки, но не от смущения: неожиданно вспыхнуло раздражение, почти бешенство: «И что он мнит о себе, этот Дятлик? Даже оглянуться не соизволит!» Она резко крутнулась на каблуках и направилась к выходу и вдруг услышала негромкий хрипловатый голос, какой бывает у заядлых курильщиков:

- Погодите, молодая девушка! Я - Иван Михалыч Дятлик, точно. Что вы спросить хотели?

Светлана вновь резко развернулась, неуважительные слова готовы были сорваться с языка - ну и что, если он ветеран? Ведь существует элементарная вежливость! Но увидела виноватые серые глаза, добродушную улыбку и остыла.

- Так о чём вы хотели поговорить со мной, молодая девушка? - он повёл Светлану в угол мастерской, где за решётчатым барьерчиком стояли крашеные зелёные скамьи, и пригласил присесть.

Он тоже сел и вытащил из кармана спецовки почти пустую пачку сигарет - выходит, права Светлана, старик, действительно, много курит - ждал, что скажет она.