Атомка - [22]

— Утопление — один из случаев, когда судмедэксперт для первого наружного осмотра тела обязательно выезжает на место, потому как иначе не убедишься, что погибший действительно утопленник. У свежего трупа в таких случаях ищут прежде всего так называемые шапочки пены вокруг отверстий носа и рта, похожие на комочки ваты. Образуются они, когда слизь при последних рефлекторных вдохах смешивается с водой и воздухом, и поначалу очень хорошо заметны. Есть и другие характерные наружные признаки: кровоизлияния в конъюнктиве и склере, гусиная кожа, синюшность лица, прикушенный в судорогах язык… Однако у нашей жертвы при первичном осмотре не было обнаружено ни одного из этих признаков. Ладно, пусть не обнаружено — все-таки еще нет оснований окончательно отмести версию утопления: только аутопсия, внутреннее исследование трупа, способна открыть все его тайны.

— Так что же там случилось, в конце-то концов? Выходит, женщина не утопилась и не была утоплена?

— Нет, хотя она умерла, будучи погруженной в воду.

— Что-то я не…

— Не сечешь, естественно. В этой истории никакой ясности.

Судмедэксперт сделал паузу, возможно думая, как бы рассказать простыми словами о таких сложных вещах, и поправил рамку с фотографией детей.

— Когда мой коллега вскрыл тело жертвы, он внутри тоже не обнаружил ни единого характерного для утопления признака. Легкие были чистыми, не увеличенными в объеме, никакого выпота ни в плевре, ни в перикарде. Надо было смотреть дальше, искать неопровержимый признак утопления: присутствие во внутренних органах диатомового планктона. Диатомеи — это крошечные одноклеточные водоросли, встречающиеся в любом водоеме. С последним вдохом утопающий глотает их вместе с водой, а потом мы находим диатомеи в легких, печени, почках, головном и костном мозге. Из того водоема, в котором человек утонул или был утоплен, берут пробы воды: со дна, с половины глубины и с поверхности. Правда, чаще всего довольствуются пробиркой воды с поверхности — той, где плавал труп, иначе приходится звать ныряльщиков и все осложняется.

— Эти пробы берут, чтобы сравнить диатомеи, взятые в разных местах водоема, с теми, что найдены при вскрытии?

— Совершенно верно. Надо сравнивать. Однако заметь: одного только наличия диатомей недостаточно, чтобы говорить именно об утоплении. Некоторые их виды содержатся в воздухе, которым мы дышим, в некоторых продуктах, которые мы едим. Стало быть, чтобы подтвердить: да, произошло именно утопление, и произошло оно именно здесь, — нужно найти как минимум двадцать диатомей, встречающихся и в пробах воды, и в анализах тканей трупа.

Шене положил перед Люси листок бумаги:

— Видишь, Мартель пишет, что не нашел ни единой общей диатомеи! Жертва умерла не в этом озере и не от утопления.

— Значит, женщину где-то убили, а после ее смерти перевезли тело.

— Не совсем так. Слушай-слушай, тут чем дальше, тем больше странностей…

Поль, послюнив палец, перевернул несколько страниц с протоколами, и Люси заметила, что при этом он украдкой взглянул на часы. Пять минут одиннадцатого. Дети Шене, должно быть, уже легли спать, а жена ждет его у телевизора, где Мадонна начала разогревать публику…

— В кишках жертвы была вода. Так всегда бывает, если мертвое тело несколько часов пролежит погруженным в воду: вода проникает через ноздри или рот, попадает в пищеварительный тракт, там и остается. Ладно. Сравнили эту воду — из кишок — с водой из озера, ну и что обнаружили? Догадайся!

— Опять ничего общего?

— Воды должны были смешаться, диатомеи перемещались с места на место, — стало быть, хочешь не хочешь, общие нашлись. Вот только их в любом случае оказалось недостаточно. Вода, присутствовавшая в теле жертвы, была не из озера. Поняв это, мой коллега запросил подробный анализ этой воды. Общие характеристики и степень концентрации химических веществ, прежде всего хлора и стронция, говорили, причем абсолютно недвусмысленно, о том, что речь шла о воде из крана, попавшей внутрь тела жертвы после смерти естественным путем.

Люси нервно пригладила волосы. Было поздно, день выдался кошмарный, и дополнительное мозговое усилие далось ей нелегко.

— Ты хочешь сказать, что эта молодая женщина не утонула и ее не утопили и что она, будучи уже мертвой, провела какое-то время в обычной воде из-под крана, после чего ее перевезли к озеру и бросили в него?

— Вот именно.

— Бред какой-то! А причину смерти удалось установить?

— Отравление — из таких, которые особенно трудно выявить. Но токсикологи доверились интуиции, и она не подвела: в тканях трупа сразу же обнаружилось критическое количество сероводорода, а углубленные исследования подтвердили, что в печени была 1,47 микрограмма, а в легких — 0,67.

— Сероводород… Газ… Тот, который пахнет тухлыми яйцами?

— И тот, что содержится порой в сточных водах, в отстойниках… А еще в вулканических газах. Он всегда образуется при гниении органических веществ, разложении тканей, и им-то жертва была отравлена. В малых количествах этот газ может вызвать обморок, если вдохнуть слишком много — верная смерть.

— Я по-прежнему ничего не понимаю.

Шене принялся наводить порядок на своем письменном столе: спокойно поставил в стаканчик карандаши, собрал и сложил стопкой разбросанные листы бумаги. Позади Поля возвышался большой шкаф с медицинскими журналами и книгами.