Атолл - [50]

Пришельцы собрали почти все наши вещи в одну кучу и сейчас что-то бурно обсуждали. Антонович и Миа сидели на песке прислонившись спинами друг к другу явно привязанные за кисти рук друг к другу. Врагов оказалось неожиданно много — человек пятнадцать. Совсем не то, что говорил Пятница Мие. Я посмотрел на подростка. Или он не знал счёта или что-то скрывал.

Враги были в основном белые, но хватало среди них и смуглокожих. Что характерно — совсем не было чернокожих. Двое варили МОЮ рыбу в МОЕЙ кастрюле, пятеро стояли в карауле в разных местах вокруг лагеря, остальные копались в наших пожитках.

Я с сомнением посмотрел на свою кочергу. Если Миа с ними не справилась, то стоит ли говорить, что я закочегарю пятнадцать молодых подростков? Надо искать другие варианты. Закидать всех их камнями сверху? Так разбегутся быстро, да и в своих попасть могу. И вообще, если обнаружат моё присутствие, могут начать играть в шантаж. Мне это надо?

Постепенно в голове моей начал формироваться некий, довольно рискованный план. Задача следующая — ликвидировать пятнадцать молодых бугаёв, но оставить в живых двух своих. Которые находятся среди них. Стихийные бедствия типа обвала не подойдут. Своих зацепит. Думай, Петя, думай.

— Во-первых, — наконец, когда в моей голове всё созрело, сообщил Пятнице я отчаянно жестикулируя, чтобы он хоть что-то понял, — мы зря не взяли оружие 'павших у скал'. Оно пригодится. Поэтому сейчас возвращаемся за ним. Я думаю, что эти придурки тоже не прочь снять с трупов вещички, но на их месте я бы сейчас не разделялся. Большую группу наверх они не пошлют, а маленькую тем более. Скорее всего, когда подкрепятся и оклемаются здесь, наберут запасы, попрутся обратно всей группой, а по дороге и мёртвых разденут. Но будь настороже. Нам надо спешить.

Уже особо не прячась мы помчались обратно к скале, а добежав, занялись мародёрством. Хотя дело это я поручил Пятнице — сам до сих пор не мог смотреть на этих убитых подростков. Пятница выбрал самые лучшие 'кокосовые доспехи', нацепил их на себя (у меня были одеты пластмассовые щитки). Вообще он снял с них всё, вплоть до выгоревших тряпок. Кроме одежды и копий мы нашли два довольно длинных самодельных ножа. Ну и по мелочи. С этим добром мы пробирались по скалам ещё несколько километров. К тому месту, где обрыв над океаном был одним из самых низких на острове. Там я всё это добро спрятал.

Предстояло попасть вниз. К океану. Но для этого предстояло попасть в другой низ. Вглубь острова. Там, где лежал, накрывая дерьмо, парашют. Стопы то у него были не обрезаны. Спасибо Антоновичу. Другой вопрос, как попасть вниз? Не знаю про Мию, но Антонович явно не патриот. Его даже пытать не надо, достаточно пригрозить и он всё расскажет. И я его не осуждаю. Патриотизм — пережиток, оставшийся нам от дикой обезьяны. Тогда он действительно был нужен для выживания племени. Одна обезьяна могла пожертвовать собой и спасти чуть ли не род человеческий (будущий, разумеется). Мы уже давно в нашем глобальном мире другие и правила для выживания другие. Патриотизм не катит. Цивилизация перешла на новый уровень. Теперь всё зависит от гуманности и цивилизованности. Ну — это в том мире, где я жил. Здесь всё по-другому. И дети, попавшие сюда, быстро станут патриотами своего племени или острова. Или клана. По-другому им здесь не выжить. Такой вот откат… А молодые организмы очень пластичны и приспосабливаемы. Но Антонович не станет. И, если он всё выложит, я никогда не буду считать его предателем.

Другими словами Антонович мог под пытками (а в том, что дети не постесняются их применять, я не сомневался) выложить о единственном проходе наверх. Ясно, что там нас будут ждать. С нехорошими намерениями. Поэтому я принял другое решение.

До утёса, нависавшего над 'отхожей полянкой', мы добрались, когда начало темнеть. Чёрт его знает, сколько здесь метров. Может пять. А может десять. Проинструктировав Пятницу и выбрав бугор под куполом парашюта побольше, я разогнался и сиганул на парашют. В полёте очень сложно было сдержать себя, чтобы не заорать и этим не демаскировать себя.

Слой дерьма под куполом был не меньше метра. Ткань, к удивлению, выдержала резкий толчок моих ног. Колени подогнулись, и дальше нагрузка распределилась на них. Под парашютом была только очень токая корка засохшего дерьма, да и то подмоченная дождём, дальше был метр вязкого. Короче — приземлился я, как на супермягкий супертолстый ортопедический матрас. Даже в испражнениях не извазюкался. И главное — бесшумно. В который раз я вляпался в дерьмо и это было только к лучшему.

Переведя дыхание, полез на корточках к краю купола и начал перерезать стропы. К этому времени стемнело совсем, и как я не запутался в них, я просто не знаю. Но измазался уже с головы до ног. Пока все срезал, чуть терпение не закончилось.

Теперь надо было всю эту канитель закинуть Пятнице. Первую стропу, чтобы придать ей вес, пришлось полностью закручивать в один тугой комок. К комку привязал остальные стропы. Раскручивая его, как пращу, удалось с первого раза закинуть его на уступ. При помощи Пятницы и этой импровизированной верёвки забраться наверх не составило никакого труда.