«Атлантида» вышла в океан - [61]
Маша не была сентиментальной. Душа ее ожесточилась, огрубела, она никому и ни во что не верила. Но уж слишком велико было нервное напряжение последних дней, а теперь этот ласковый голос произнес на русском языке ее имя, имя, которое она почти забыла. Молча вынула из сумки платок, вытерла глаза, посмотрела в зеркальце на ресницы, допила кофе, допила коньяк. Потом решительно протянула руку к фужеру с шампанским...
— Меня зовут Сергей. Я старше вас, но все равно зовите меня Сергеем. Я представитель, ну скажем, фирмы, у которой деловые интересы,— он усмехнулся,— совпадают с вашими. Давайте говорить начистоту, Маша,— лицо Сергея сделалось суровым,— ничего хорошего вы от ваших да и моих бывших соотечественников не видели. Они не сумели уберечь от угона вашу мать, вас тоже. Я знаю, что брата своего вы не помните, родственных чувств у вас нет, но могу сообщить, что он поверил всей этой агитации, вернулся домой и...— Сергей опять сделал паузу, внимательно глядя женщине в глаза,— и был расстрелян только за то, что был в плену. Тише, тише, не волнуйтесь. Это было давно, и теперь уже ничего не исправишь. Может быть, ты мне не веришь? Я старше тебя, уж позволь говорить тебе «ты». Я покажу бюллетень «Ведомости Верховного Совета» — там публикуют все списки: «За малодушие в бою, сдачу в плен» и т. д. Словом, они чужие тебе. Страна нам родная, а люди — чужие. И чем скорее мы освободим нашу страну от них, тем будет лучше, тем скорее мы туда вернемся.
Так вот, есть такие организации, такие «фирмы», которые работают над этим. Наша — главная. Когда-нибудь расскажу поподробней. Мы давно к тебе присматриваемся — нам нужны такие, как ты: красивые, смелые, решительные, надежные, кто на все пойдет ради святого дела. Мы будем платить тебе приличные деньги, устроим на хорошую работу. Задания не трудные, да и не так уж часто мы будем тебя беспокоить. Согласна?
Маша догадывалась, о каких заданиях идет речь. Ну и что? Брата убили. И ее убьют, если вернется. Если пустят. Да кто ее пустит! Все искорежили. Победители! Живут себе, на всех поплевывают! Строят, спутники запускают, с концертами приезжают. Довольные, веселые. Уж у них-то нет безработных и нищих, и миллионеров нет. А она? Они не думают о ней — нужны им такие... Да только ли им? Кому вообще она нужна? Кто о ней позаботится? Разве Сергей этот, со своей «фирмой»...
Женщина невесело усмехнулась. Она внимательно посмотрела на собеседника. С большого, словно вырубленного из дерева лица, на нее смотрели жестокие глаза, глаза преступника. На мгновенье ей стало страшно. Перехватив этот взгляд Сергей улыбнулся, взгляд стал мягче...
— Ну, Маша, решай. Не бойся. Мы не бандиты, мы идейные борцы, и оружие наше идейнее. Согласна?
— Согласна.
И с той поры она уже никогда не отвечала иначе на этот вопрос.
В тот день они выпили много шампанского, поехали на квартиру к Сергею, запущенную холостяцкую квартиру. Сергей попросил ее снова повторить, что она согласна работать на него, что она ненавидит коммунистов, что все сделает, чтобы уничтожить в России коммунистический режим. Все это выглядело немного смешно. Сергей говорил какую-нибудь фразу и спрашивал: «Ты согласна? Повтори». Она повторяла. Словно актерская репетиция или присяга в суде.
Потом он дал ей первое задание. Надо было познакомиться с одним русским. Перемещенным. Он хотел вернуться в Россию. Во всяком случае, Сергей подозревал это. Маше следовало выведать, так это или нет.
Задание она выполнила легко. Уж что-что, а увлекать мужчин она умела. Все разговоры с тем русским она слово в слово передала Сергею.
Через два дня Сергей сказал:
— Ну, вот, все в порядке, спасибо. Больше не встречайтесь. Ты отлично выполнила задание. Получай.
И вручил ей пачку денег.
Уехал ли тот домой, нет ли, Маша не интересовалась. Больше она о нем не слыхала.
Потом снова такое же задание, и еще. Она стала привыкать. У нее уже выработался свой метод. Попадались «объекты» старые, уродливые, противные. Ну, что ж, любишь кататься — люби и саночки возить.
Так длилось года два.
Однажды ей попался очень недоверчивый мрачный «объект». Но Маша и к нему сумела подобрать ключик, притворившись беспомощней. всеми обиженной. Она рассказала ему историю своей жизни. Жаловалась на тоску по родине, говорила, что хотела б вернуться, да боится — сошлют в Сибирь. Сначала он был настороженным. все выспрашивал, перепроверял, старался поймать на лжи, на противоречиях. Но постепенно оттаял. И однажды поделился с Машей своими планами. Да, он виноват перед Советской властью — сам бежал к немцам, работал в комендатуре. Но он не пытал, не убивал. Дома у него остались где-то жена, мать. И он решил вернуться. Вернуться во что бы то ни стало. Пусть накажут, зато потом он сможет смотреть в глаза людям. А эти здесь, вся эта сволочь, все эти навозные жуки — они же бандиты и убийцы, эти «идейные борцы»! Он не дурак, он вернется не с пустыми руками.
— Вот,— и он показал потрясенной, сразу протрезвевшей Маше фото, документы, материалы, которые он все время собирал. Маша сидела на постели, дрожащая, бледная. Этот чужой человек, любовник по заданию вдруг приподнял завесу надо всем, от чего она тщательно отмахивалась все эти годы. А когда он рассказал ей, что антисоветчики подставляют к подозреваемым ими людям своих агентов, женщин, например, чтоб выведать намерения, а потом убивают, Маша закричала: «Нет! Нет! Этого не может быть!»
