«Атлантида» вышла в океан - [26]

На «Атлантиде» были пассажиры, которые, взойдя на корабль, так нигде, кроме каюты и этого зала, не бывали в течение всего пути. Они немало удивились, услышав, что «Атлантида» причалила в порту назначения. Из всего виденного за переезд они помнили лишь телетайпы, телеграфные аппараты, телефоны.

Маккензи долго сидел у аппарата, пыхтя сигарой и бормоча что-то под нос, перебирал безостановочно текущую ленту, что-то записывал в блокнот. То и дело он подзывал боя и вручал ему синий телеграфный бланк, густо исписанный крупным, властным почерком.

Полученные сообщения не радовали Маккензи. На палубу он поднялся мрачный и злой, грубо обругал стюарда, принесшего ему не лимонный, а апельсиновый сок. Но, увидев Шмелева и Холмера, взял себя в руки, заулыбался.

— Привет ранним пташкам. Я уверен, вы уже сделали сегодня кучу дел. Наш друг Шмелев подготовил пару антиамериканских заговоров в Южной Америке, а ты, Генри, перебросил в Советский Союз полдюжины шпионов. Ха! Ха! Ха! — Маккензи залился смехом, от которого задрожали чашки на подносе.

Холмер продолжал молча курить и даже отвернулся. Шмелев со вздохом отложил книгу и вступил в разговор:

— Ну так как, Грегор, какие новости в телеграфном зале? Расскажите, что волнует мир?

— Мир волнует замечательная находка, которую мы сделали в Австралии,— решительно заявил Маккензи,— и когда я говорю «мы», то имею в виду не этого старого болвана Даусона и даже не такое светило, как Вудвард, и даже не себя, а вас. Потому, что именно вам — полномочной комиссии Объединенных Наций будет принадлежать великая честь, взяв за ручку, ввести в науку, в историю человечества самого замечательного человека — Первого на земле! Не знаю, как вы, а я хочу предложить ему такое имя — шмехолем. А? Что вы на это скажете? Шмехолем — Шмелев, Холмер, Левер, Маккензи. Шмехолем! Наши имена будут навсегда, если вы разрешите присоединить к вам мою скромную персону, высечены золотом в скрижалях истории!

Маккензи выжидательно посмотрел на своих коллег. Первым нарушил молчание Холмер.

— Не валяйте дурака, Грегор. С вашей идеей не в скрижали истории попадешь, а в сатирические куплеты. Шмехолем! Вы долго думали над этим названием? Шмехолем! — Холмер презрительно фыркнул.— И вообще,— продолжал он,— название уже придумано — австралоантроп. Это официальное предложение Шмелева и мое. Прошу его и считать за таковое. Если вы не возражаете, то именно так мы назовем первого человека на земле...

Шмелев усмехнулся.

— Да, Грегор, название ваше не очень удачное. Речь все же идет о научном открытии, а не о названии торговой фирмы. И наши имена здесь большого значения не имеют.

Разговор прервал Левер. Как всегда, старомодно-элегантный, благоухающий, он стоял с ракеткой в руке и улыбался.

— Что касается австралоантропа, я — за.

— Левер, садитесь-ка сюда, есть о чем потолковать,— хмуро пригласил своего коллегу Холмер,— теннис от вас не убежит.

Левер вздохнул, спрятал ракетку под стол и придвинул свой шезлонг.

— Вот что, Грегор,— заговорил Шмелев,— ко мне явился представитель агентства ЮПИ и заявил, что разные газеты по-разному освещают историю вашей находки. Он просил дать им официальную, как он выразился, версию. Ну, очерк, что ли, или интервью. Я отправил его к вам, поскольку все это вам известно, надо полагать, лучше, чем нам...

— Правильно,— Маккензи вытащил из кармана несколько смятых листков.— Он был у меня. Я сказал, что напишу, как он просил, «популярную статью». Он даже обещал заплатить за каждую строчку. Поэтому я написал побольше.— Маккензи захохотал.— Но сначала хочу прочесть вам.

— Не нужно,— запротестовал Шмелев.— Это же ваше открытие. Вы знаете все подробности...

— Нет нет,— замахал рукой австралиец,— это уже всеобщее открытие. Вы все это знаете, но я все же хочу, чтоб вы послушали, как я излагаю это для печати. В конце концов вы назначены комитетом а не я...

Шмелев молча пожал плечами.

— Давай, Грегор.— Левер с тоской поглядел на теннисный корт.

— Так вот — начал Маккензи.— Пилтдоун — небольшой городишко. У меня там поблизости кое-какая недвижимость и...

— ...И десяток миллионов овец,— подал реплику Левер.

— Да перестань ты в конце концов! — Австралиец метнул на него яростный взор.— Так вот, живет там некий юрист. Между прочим, очень хороший. Когда-то он вел мои дела в Мельбурне, а теперь ушел на покой и занимается иногда местными делишками, Чарльз Даусон его зовут, Он вообще талантливый человек: прекрасно рисует, играет на скрипке, увлекается химией, астрономией, целую обсерваторию и химическую лабораторию у себя в доме построил. Но особенно он влюблен в палеонтологию. Не раз успешно занимался расколками в Африке, в Азии, на Яве. У него имеется отличная коллекции окаменелостей.

Словом, ехал он ко мне в имение,— я прошу его иногда посматривать там за управляющим — порядочным жуликом...

— Ну к чему об этом в заявлении для печати? — Холмер поморщился.

— Это не заявление, а популярный рассказ,— огрызнулся Маккензи.— Так вот, ехал этот Даусон и вдруг видит, что полевая дорога во многих местах покрыта коричневыми камнями, которых он раньше в этих местах не видел. Встретил двуколку, с которой рабочие сбрасывали на дорогу гравий. Выяснилось, что невдалеке есть маленький песчаный карьер, где добывают песок и гравий для дорожного строительства. Иногда, если есть время, рабочие благоустраивают и эту полевую дорогу, по которой гравий возят к шоссе.