Атлантида. В поисках истины. Книга вторая. Холодная земля - [11]

С мужчинами приходили и женщины. Среди борейцев женщин было немного, оттого к ним законно наблюдался повышенный интерес. А женщины «сибирячки» всё чаще предпочитали более обходительных борейцев, нежели своих диких соплеменников. Гипербореи были в большинстве своём славяне и представители индо-пакистанской группы. Дети от союзов с азиатками рождались смуглые, более высокие и стройные, с прямыми, длинными носами, которые свидетельствовали о предках арийской расы. Позже, одни выберут своей родиной Америку, другие растворятся в индоевропейской семье народов.

Всё шло своим чередом. Но люди каменного века, враз не станут цивилизованными. То, чего борейцы натерпелись с Ла-дин, было ещё цветочками. И в Гиперборее каждый день появлялись новые правила и запреты. Пришлось вспомнить «не убий» и «не укради», ввести наказания.

Ничего не нашлось более действенного, чем обращение к авторитетам – Бхагам. Нет послушания – нет обещанных благ. Чтобы хоть страхом держать «сибиряков» в пределах принятых норм. Когда борейцы задерживали правонарушителей и тщетно пытались объяснить им причины своего гнева, откуда-то из глубин подсознания так и вырывались укоризненные слова вроде «Бог тебя накажет», «Не гневи Бога». «Молись о пощаде». Эти старинные фразеологизмы крепко закрепились в сознании, и даже спустя тысячи лет в нужное время автоматически выскакивали наружу. В такие моменты появление кого-то из «бессмертных», неизменно производило нужный эффект. К ним «сибиряки» относились по-особому, и это борейцам было на руку. Ну а если при этом разнесётся по округе низкий голос Триглава, суеверные аборигены в страхе преклоняли головы и умоляли «бессмертных» усмирить разгневанный дух горы.

Все «бессмертные» носили электрошоковые копья, а также гравилоры, которые при активизации создавали вокруг владельца голубоватое свечение и небольшой эффект левитации. Эти нехитрые устройства казались дикарям волшебными, оттого волшебными становились и их обладатели.

Трудно было объяснить первобытному человеку, что такое электричество, как и сложно было объяснить, что такое верность, преданность, честь и совесть. Как и объяснить законы генетики, химии и биологии. С аборигенами разговаривали примерами, баснями, объясняя сложные вещи по аналогии с простыми, подключая их мифологическое, сказочное сознание. Очень часто на помощь приходила Ла-дин, выступая своеобразным толмачём, она могла упростить, обобщить и дополнить информацию, придумывая свою часть «сказки». Было смешно иногда слушать эти нелепые истории, превращающие людей в Богов.

Как-то поздним вечером Ла-дин возвращалась от Саранью, та учила её прясть и обещала дать хороший моток шерсти овцебыка. Поселок расширялся, его трудно уже было узнать – таким красивым он стал. Прямо маленький городок в табакерке. Появились десятки новых домов, наметили несколько улиц, и куда ни глянь – бесконечное строительство.

Саранью и Вивасват поселились на дальнем его конце, отстроив себе необычно большой для нынешней Гипербореи особняк с обилием резных элементов, карнизов и колонн по периметру террасы, с небольшим внутренним двориком и весьма затейливой архитектурной планировкой. Дом был ещё не закончен, но уже выстроилась очередь к мастерам, искусным резчикам, первооткрывателем которых стала Саранью. Она случайно увидела аборигена, делающего потрясающие вещицы. Он вырезал орнамент на костях мамонта. Она уговорила его заняться резьбой по дереву, сделав предварительно несколько эскизов. Через некоторое время у резчика появились помощники. Так образовалась целая артель.

Коттедж примыкал к загонам с мамонтами, напоминая ранчо богатого землевладельца. Он был настолько велик, что Саранью одна не справлялась с постоянной необходимостью в уборке, поэтому на время строительства она взяла в дом несколько девушек. Саранью с Ла-дин занимались их образованием. Вернее, Ла-дин училась вместе с ними, заодно выступая в роли переводчика.

Ходить ночью было страшновато. Освещения на улицах почти не было. На столбах, подготовленных для разводки электросетей, временно закрепили факелы, но на ночь их тушили.

Время сумерек закончилось и стояла тёмная полярная ночь. Ла-дин шла практически на ощупь, только тусклый свет исходил из оконных проёмов домов, освещая ей путь.

Всеволод пообещал забрать её и уже двигался к ней навстречу. Но она вышла пораньше, любимого ещё не было и Ла-дин с каждым шагом становилось всё более неуютно. «Нужно было взять с собой Чагу, но щенки устроят невыносимый писк, если мамочки долго не будет под боком», – беспокоилась она.

Чем больше приходило в Гиперборею «сибиряков», тем в меньшей безопасности чувствовали себя люди. Ла-дин была уже недалеко от дома, когда к ней подошли два аборигена. Шаг влево, шаг вправо – дорогу не уступали.

– Дайте дорогу! – властно крикнула она.

Но те лишь нагло ухмылялись, нисколько не обращая внимания на её слова.

– Расступитесь, я Ла-дин, женщина вождя!

Бесполезно было что-то говорить. Они схватили Ла-дин и поволокли. Именно в тот момент к ним на всей скорости подъехали санки. Всеволод резко затормозил оленей, и мужчин с головы до пят обнесло снегом.