Атлант. Книга Первая. Шаг за предел. - [15]

На четвертый день мы встретили врага там, где не ждали. Выйдя на опушку леса, мы почти нос к носу встретились с медведем. Огромный, бурый и очень страшный.

Я был ещё мал, чтобы до конца оценить всю степень опасности, но даже меня пробрало до костей, когда он рыкнул. Отец остался на месте, спокойный как скала, единственное, что он сделал, отстранил меня за спину своей рукой. Из оружия у него была только крепкая палка, которую он использовал как шест. Глаза в глаза. Они смотрели друг другу в глаза больше минуты, а потом медведь рыкнул, признав равного, и развернувшись поковылял по своим делам.

Отец простоял так еще несколько минут, не произнеся ни слова, а потом просто сказал:

— Пойдем дальше, надеюсь, решимость тех, кто идет за нами, будет не столь крепка как моя.

Нас преследовали. Мы несколько раз видели преследователей, где это позволял рельеф, среди них оказался хороший охотник, который уверенно шел по нашему следу, они не могли допустить, чтобы мы добрались до цивилизации. Их было минимум десять человек, и отставали они от нас максимум на пару километров. Нас гнали как зверей.

Долго так продолжаться не могло, достаточно было малейшей ошибки, и погоня бы нас настигла, но мы держались. Преодолевая себя, преодолевая боль, страх и голод, мы продолжали двигаться вперед. А потом случилось то, что я не могу простить себе до сих пор. Я поскользнулся на камне, и вывихнул лодыжку. Отец, осмотрев ногу, ничего мне не сказал, он молча закинул меня на спину, и понес, не смотря на то, что и сам уже падал от усталости. Даже своим детским умом я понимал, что так нас догонят, и убьют.

— Пап, оставь меня здесь, спасись хотя бы ты!

— Никогда, слышишь, никогда не бросай тех, за кого взял на себя ответственность. А то знаешь что?

— Ты вернешься, и накажешь меня, даже если будешь мертв?

— Все верно сынок, но прежде тебя накажет твоя совесть. Предать себя это значительно более страшное преступление, чем придать другого, и поверь, даже моё наказание будет несущественным, по сравнению с тем, как ты накажешь себя сам.

— Но ведь так мы умрем!

— Не смей сдаваться! Мы живы, а значит, еще не проиграли! Борись до конца, прикладывай все силы, и тогда, перед тобой не будет преград, которые ты не сможешь преодолеть! Если ты просто ляжешь от того, что у тебя кончились силы и будешь покорно ждать смерти, знаешь, что будет?

— Ты придешь и накажешь меня?

— Нет, я перестану считать тебя своим сыном. Мой сын на такое не способен.

Я расплакался. Даже не знаю от чего, в душе был целый ураган эмоций, и в этот момент, я понял, что просто не смогу лечь и покорно умереть, потому что больше всего на свете я хотел быть похожим на моего отца.

К вечеру, мы остановились. Нам удалось оторваться от преследователей, и мы могли перевести дух. Постаравшись скрыть свою стоянку, мы наломали веток, и без сил легли спать. Сильно болела нога, хоть отец и вправил её, растянутые связки все время ныли, а обувь нещадно давила на распухший сустав. Я долго не мог уснуть, и поэтому услышал, как треснуло несколько веток, недалеко от лагеря и разбудил отца.

Внимательно вслушиваясь в темноту ночи, он тоже услышал треск веток, и мы начали отползать он нашей стоянки. К сожалению, именно это выдало наше положение, несколько хрустнувших веток, и лучи фонаря зашарили в нашем направлении. Спрятавшись за стволом одного из деревьев, отец стал ждать. Ждать когда подойдет первый. Охотники теперь шли не скрываясь, лучи фонариков разрезали ночную тьму, неся с собой страх и смерть. Мне отец приказал вернуться к лежанке, и спрятаться под ветки. Когда первый охотник поравнялся с деревом, за которым прятался мой отец, тот резким ударом ноги выбил у него из рук фонарик, и ударом в висок оглушил его. Быстро перехватив тело так, чтобы прикрываться им, он завладел оружием, и начал стрелять на свет. Пять выстрелов из карабина, и четыре стонущих человека. Отец всё еще стоял, прислонившись к дереву, и держа тело одного из бандитов перед собой. Отбросив карабин в мою сторону он свободной рукой начал обыскивать тело, пока не нашел пистолет. А следом в мою сторону полетела пачка патронов для карабина.

— Заряжай.

Я, дрожа, выбрался из своего укрытия, подобрал карабин и патроны и впотьмах начал заряжать карабин. Я всего несколько раз это делал, прошлым летом отец брал меня на стрельбище, и там показал, как обращаться с карабином. Даже дали выстрелить один раз. Сейчас у меня дрожали руки, патроны проваливались свозь пальцы, я практически не видел что делаю, поэтому процесс шел очень медленно, а я корил себя за то, что я такой слабый и бесполезный.

А бандиты быстро сориентировались, начали раздаваться ответные выстрелы. Одна из пуль попала в тело того бандита, которым прикрывался отец, и он присел, закрываясь им полностью и держа наготове пистолет. Через несколько минут, выстрелы прекратились, а я наконец-то смог справиться с карабином. Кинув его отцу, я немного промахнулся, и тот звучно ударился о корень дерева, и буквально через секунду послышались выстрелы, и звук откалывающихся щепок, от пуль попавших в дерево. Мы вжались в землю. Он смог дотянуться до карабина, и кинул мне пистолет. Между нами было не больше пяти метров, но сейчас они казались мне пропастью, которую никто из нас не может преодолеть.