Атеизм и другие работы - [90]

.

Поэтому человек реален ровно настолько, насколько он является Гражданином: Господин и Раб являются лишь логическими «принципами», не существующими в чистом виде. Гражданин есть синтез господства и рабства, а этот синтез есть переход потенции в акт, т. е. эволюция. Эта эволюция есть не что иное, как история человечества, ведущая к совершенной нейтрализации, к окончательному равновесию господства и рабства, проходя через промежуточные стадии с преобладанием то одного, то другого составляющего ее элемента. В зависимости от того, какой элемент преобладает, можно говорить об (относительном) аристократическом господстве и (относительном) буржуазном рабстве.

Но эта диалектика всемирной истории является также — наряду со всем прочим — диалектикой Права и идеи Справедливости. Подобно тому как господство сливается с рабством в гражданстве, более или менее аристократическая Справедливость однажды сольется с более или менее буржуазной Справедливостью в синтетической Справедливости Гражданина в собственном смысле слова, т. е. гражданина универсального и гомогенного государства.

Человеческая или историческая реальность осуществляется посредством активного отрицания природной или животной реальности — в риске жизнью в ходе борьбы за признание. Обе эти реальности существуют в одном онтологическом измерении, а потому не только животное способно упразднить в человеке его специфически человеческое бытие, которое столь же способно упразднить животное, доводя свою борьбу до конца, т. е. до самой смерти. Если человек не может существовать помимо животного вида Homo sapiens, будучи лишь активным отрицанием или актуализацией последнего, то он все же есть нечто совсем иное, чем это животное, поскольку он является его отрицанием. И он ничуть не менее реален или действителен, будучи активным отрицанием или актом. Человек существует ничуть не менее «объективно», чем животное в нем и мир вовне. Ибо человеческое существование есть акт признания и признанное бытие. Для человеческого бытия всегда требуется по меньшей мере двое, и человек может действительно существовать лишь в отношении признания и через него. Действительно или истинно человек существует лишь как признанный другим, и только в признании и через него со стороны другого он существует сам в — себе и для — себя, зная и признавая самого себя. «Субъектом» он является ровно настолько, насколько является «объектом»: его бытие возможно лишь как объективное бытие.

Человеческое бытие поэтому столь же реально и объективно, как и природное бытие. И оно ничуть не менее актуально (или действенно), чем это последнее. Тем не менее тут нет дуализма в привычном смысле слова: человек не есть некая субстанция, противостоящая природной субстанции. Ведь человек есть лишь отрицание Природы; он является негативностью, но не тождеством или субстанциальностью. Если Вселенная есть кольцо, а Природа в нем есть металл, из которого сделано это кольцо, то Человек существует лишь как пустота, как дырка в этом кольце. Чтобы Вселенная могла стать кольцом, а не чем‑нибудь иным, нужно, чтобы в нем было это отверстие, помимо окружающего его металла. Но металл может существовать и помимо отверстия, и Вселенная могла бы быть чем‑то иным, чем кольцо. Отверстие же не было бы ничем без металла, и не существует Вселенной, которая была бы лишь такой дырой. Итак, Вселенная может существовать без Человека, и вполне представима чисто природная Вселенная (хотя сам акт понимания предполагает существование понимающего ее человека, предполагаемого этой Вселенной). Напротив, чисто человеческая Вселенная не представима, ибо без Природы Человек есть попросту ничто.

Иначе говоря, чтобы реально или действительно существовать, человеку недостаточно удерживаться в тождестве с самим собою. Чтобы актуализироваться, чтобы существовать, чтобы удерживать тождество с самим собой, т. е. чтобы быть человеком, он должен быть отрицанием Природы, он должен ее реально и активно отрицать. Тем самым он может существовать только за счет Природы: он ее предполагает как в своем рождении, так и в своем существовании, ибо он рождается и существует лишь по мере ее отрицания. Вот почему смерть животного в человеке есть и смерть самого человека.

Осуществленное Человеком отрицание Природы реализуется и проявляется в его способности и как его способность смертельного риска Господина в Борьбе. Но эта реальность действительно осуществляется и проявляется лишь в Труде Раба (и Гражданина). Вот почему мы можем сказать, что Человек существует настолько, насколько он трудится, а Труд есть и сущность, и существование человека. С помощью Труда человек замещает враждебный ему и отрицаемый им природный мир техническим или культурным (историческим) миром, в котором он может жить как человек.

Антропогенные желание и действие тем самым с необходимостью создают поле человеческого существования или исторический мир (в пределах природного мира) — область экономики, имеющую в своем основании Труд и им порожденную. Эта сфера экономики является специфически человеческой (или исторической), ибо она есть действительное