Ататюрк - [99]

Новые апостолы

С апостолами или без, но Кемаль практически держит в руках Национальное собрание: выборы прошли с триумфальным успехом. Ни один из членов «Второй группы» не получил снова мандата, тогда как гази был избран дважды — в Измире и Анкаре. Он снова избран президентом Национального собрания единогласно, за исключением одного голоса — его собственного, который он отдал Исмету.

Апостол или нет, но Исмет, блестяще завершивший переговоры в Лозанне, стал одним из столпов кемалистской системы. Несмотря на недовольство примерно сорока депутатов, упрекающих его за неудачу с присоединением Мосула и Александретты, Исмет добивается прекрасных результатов голосования по ратификации договора. И всё же первым апостолом был не Исмет, а Али Фетхи, которого гази избрал на пост председателя кабинета министров. Друг детства, компаньон по «ссылке» в Софии, бывалый политик, молодая элегантная жена которого стала подругой Латифе, Фетхи — это тот, кому гази может доверять безоговорочно.

9 сентября Кемаль основал свой «храм» — Народную партию, главная задача которой «руководить обеспечением национального суверенитета с помощью народа и для народа». «„Священная ассоциация“, воплощение в нации революционного духа» — так определял Кемаль организацию, предназначенную для осуществления его революции. Члены Народной партии должны понять, что они не являются членами обычной партии. Чтобы помочь им в этом, президент Мустафа Кемаль выбирает генеральным секретарем партии Реджепа. Высокомерный, скупой на улыбки Реджеп похож на министра внутренних дел, о котором мечтает любой режим; впрочем, он и будет им несколько раз. Бывший лейтенант, хороший организатор умеет добиваться намеченной цели, преданный человек. Это именно те качества, которые необходимы Народной партии: Национальное собрание хотя и состоит из представителей одной партии, не всегда единодушно принимает решения.

И всё же первое важное голосование нового Национального собрания было единогласным. 13 октября 1923 года по предложению Исмета Анкара становится столицей новой Турции. Националисты предвидели это с 1921 года, французские дипломаты поняли, что это случится, в декабре 1922 года, а Кемаль заявил об этом журналистам в Измире в феврале 1923 года. Но падение Стамбула означало страшное поражение для его депутатов, Рауфа, Кязыма Карабекира, Рефета, для его прессы, для его деловых кругов и государственных чиновников. Все они так или иначе утратят свою власть. И не променяют в один прекрасный день столицу с четырнадцативековой историей на захолустный городок. Современный город, о каком мечтает гази, еще не существует. В городе нет ни одного отеля, всего два ресторана и фургон для товаров, куда поместили американского консула. В июле 1923 года Анкару посетил американский журналист и не обнаружил ничего, что могло бы понравиться чиновникам и дипломатам, привыкшим к шарму Босфора и Золотого Рога. Впрочем, европейские послы будут сопротивляться переезду в Анкару и останутся в Стамбуле до 1925 года. Но настоящие трудности для новых апостолов начнутся 25 октября.

Да здравствует республика!

«Мустафа Кемаль должен будет разрешить внутренний кризис установлением устойчивого народного режима» — таков анализ полковника Мужена от 24 сентября; Мужен был официальным представителем посольства Франции в Анкаре. Он не имел дипломатического опыта, но симпатизировал Кемалю; военный комендант Пелле называл его Мужен-паша. И в то же время его пессимистическое заключение удивляет: какой внутренний кризис? В стране воцарился мир, гази триумфально победил на выборах, где же кризис?

А между тем кризис повсюду. Прежде всего в экономике. В общественном порядке, нарушаемом то здесь, то там выступлениями групп с политическими претензиями. В армии, где были отправлены в отставку в связи с демобилизацией 1200 офицеров, среди которых оказался Нуреддин-паша, «освободитель» Измира. Нельзя безнаказанно выйти из состояния войны, продолжавшейся двенадцать лет, и распрощаться с политической и социальной системой, просуществовавшей пять веков.

Кризис усугубляется еще и тем, что страна оказалась между двумя мирами. Старый покинули, но где новый? Национальный суверенитет, Экономический пакт Измира, Народная партия — важные вехи. Но чего-то недостает: политического определения режима. Хотя Кемаль заявляет американскому журналисту, что «первый, наиболее важный проект новой Турции не политический, а экономический», но сам-то он знает, что основа его конструкции — политическая.

Кемаль страстно желал республики. Республиканский идеал был для него настоящим культом, как и для французских радикалов. Республика! Это слово заставляло взволнованно биться его сердце, и он даже пытался перевести его на турецкий язык. Республика навечно связана с французской революцией. «Следует выбрать для учреждения республики подходящий момент», — советовал ему Юнус Нади. «Именно сейчас подходящий момент», — отвечал ему Кемаль. Однако в этом не было никакой уверенности. Как писал в своих «Мемуарах» Исмет: «Многие товарищи считали, что провозглашать Республику еще не время». «Гиблая идея», — публично заявил Рефет, тогда как Рауф отстаивал идею конституционной монархии и заявлял, что режим должен быть свободно выбран самим народом, без давления сверху. Учитывая оппозицию и осложнения, порождаемые проектом, Кемаль не включил создание республики в «новые принципы» Народной партии. Ярые консерваторы, осторожные сторонники умеренной политики, личные противники Кемаля и депутаты, смешивающие личные интересы и жизненно важные вопросы, — все они значительно ослабляли позицию Кемаля.