Ататюрк - [70]

Черкес проиграл. На закрытом заседании 29 и 30 декабря Кемаль представил парламентариям материалы, обвинив Этхема и его братьев в неповиновении как правительству, так и Национальному собранию. Кемаль стал искусно убеждать их в том, что сможет урегулировать вопрос без кровопролития: «Дайте мне немного времени. Вот что я предлагаю, но если всё же Национальное собрание хочет заняться этим делом…» Торг был откровенным: окажите мне доверие… И снова ему поверили, и на этот раз вполне обоснованно.

Менее чем через месяц, 24 января 1921 года, Кемаль в последний раз возвращается к делу Этхема. К этому времени дело практически закрыто. 6 января 1921 года, когда греки предприняли новое наступление, Этхем встал на путь предательства: он подписал с ними соглашение о прекращении огня и окончательно перешел в лагерь греков вместе с тремястами соратниками.

Так бесславно завершилась эпопея Этхема. Черкес останется в Анатолии до 1922 года, позволяя грекам использовать его былую славу и заявляя греческой прессе, что Кемаль «хотел продолжать войну, преследуя собственные амбиции, и что он был не в состоянии сопротивляться ни минуты греческой контратаке». Приговоренный заочно к смерти, Этхем фигурировал в списке ста пятидесяти турок, изгнанных молодой республикой в 1923 году.

Этхем действительно исчез 10 января. В этот же день в окрестностях Эскишехира примерно пятнадцать тысяч греков столкнулись с восемью тысячами турок под командованием Исмета в местности под названием Инёню. Турки одержали победу, которая была далеко не шедевром стратегии, но явилась глотком свежего воздуха, столь необходимого молодой регулярной армии. «Важная победа националистов», — ликует газета «Исламские новости», и Анкара празднует свою первую большую победу в течение нескольких дней: город утопает в турецких флагах, раздается протяжное пение ходжей, гремят военные оркестры, с восторгом встречаемые школьниками. Важно ли, что военное достижение было намного скромнее?

В Инёню Исмет получает звезды генерала и регулярную армию.

Анкара укрепляет свои позиции

Начало 1921 года, после того как анатолийские большевики были выведены из игры, а Этхем устранен, проходило под знаком установления порядка. Символом, хотя и довольно незначительным, этой эволюции стало появление молодой хозяйки в резиденции Кемаля. Двадцатилетняя Фикрие с огромными глазами и вьющимися волосами была родственницей его отчима.

Украшенная флагами Анкара. Какой контраст со Стамбулом! Столица находилась в отчаянном финансовом положении, зависела от милости Османского банка при выплате жалованья своим чиновникам, военным и полиции. А прибытие около ста пятидесяти тысяч русских, ставших жертвами поражения Врангеля, — вовсе не подарок при всем сочувствии к ним. Многие с сожалением вспоминали даже о времени, когда у власти были юнионисты! Стамбул теряет свое положение, словно старая жена, которой угрожает молодая соперница. Правительство агонизирует: вместо Ферит-паши, являвшегося настоящей красной тряпкой для националистов, военные коменданты союзников в очередной раз назначают великим визирем старого Тевфик-пашу, чьего возраста уже никто не помнит. Наконец на сцене вновь появляется старый знакомый Кемаля Иззет-паша, которого Робек и Дефранс уговаривают поехать к Кемалю и убедить его присоединиться к ним для борьбы с большевиками.

После длительных уговоров и отсрочек Иззет-паша, ставший военным министром «правительства» Тевфика, в конце концов согласился. В начале декабря он покидает Стамбул в сопровождении Салих-паши, тоже ставшего министром. Иззет заявил, что у них есть шесть шансов из десяти успешно завершить миссию. Прежде чем прибыть в Эскишехир, Иззет и Салих встретились с Кемалем в Биледжике. Кемаль немедленно ставит на место посланцев Стамбула: «Представляюсь вам: я — президент Великого национального собрания Турции и председатель его правительства; с кем имею честь говорить?» Иззет и Салих ошеломлены: не ослышались ли они? «С кем имею честь?» Иззет, которого Кемаль регулярно посещал два года назад, и Салих, с кем Кемаль встречался в Амасье совсем недавно?

Иззет отвечал, подробно напоминая всё, что произошло с момента заключения перемирия, говорил о большевистской угрозе и рекомендовал установить мир. И снова Кемаль взорвался от гнева: «Англичане вас обманывают. Вы наивны, и во всем, что вы мне сказали, я не нахожу никакого конкретного предложения… Я вам повторяю: для нас правительство Стамбула не существует». И повернувшись к Салиху, который еще не раскрывал рта, заявил: «Что касается вас, паша, вы ответственны за исчезновение османского парламента, так как мы поверили тому, что вы говорили нам в Амасье».

Униженные, ошеломленные, оба посланца Стамбула понимают, что их миссия провалилась. Тем не менее, вместо того чтобы вернуться в Стамбул, миссионеры едут с Кемалем в Анкару. Националисты получили возможность показать им реальную ситуацию. Но затем начинаются загадочные события, неясно, с их согласия или против их воли.

Анатолийская версия не оставляет никаких сомнений. «Прибывшая делегация, — заявляет агентство „Национальный суверенитет“, — состоит из патриотов, находившихся под давлением и тиранией англичан, не дававших им ступить на священную землю Анатолии. Они использовали в качестве предлога переговоры с правительством Анкары и покинули Стамбул, чтобы сотрудничать с нами на благо и процветание нашей родины. Они официально заявили, что присоединяются к анатолийскому движению». Иззет добавил, согласно официальному коммюнике: «Мы прибыли, чтобы защищать с нашим народом священную землю и сражаться с нашими общими врагами».