Ататюрк - [120]

На следующий день он действительно стал обсуждать это с Али Фетхи, с Исметом, с президентом Национального собрания Кязымом и своим доверенным Нури. Исмет повторил то, что говорил и раньше: он за партию оппозиции, но не сейчас. Али Фетхи снова просит время на размышление, но гази уже принял окончательное решение: «Я хотел бы создать свободную парламентскую республику, столь же далекую от большевизма, как и от фашизма». А через 20 часов он объявляет новость: «Фетхи-бей только что согласился взять на себя труд возглавить новую партию, что, я думаю, будет очень полезно для страны». Так родилась либеральная республиканская партия.

«Вы идеалист!»

«Направьте мне письмо, объявляющее о вашем проекте создать партию, — заявляет Кемаль Фетхи и уточняет: — Вы напишите на имя президента республики, президента республиканской народной партии». «Я сделаю это завтра», — ответил бывший посол Турции в Париже. За столом только и говорят, что о новой партии.

Али Фетхи, обращаясь к Исмету:

— Нужно, чтобы обе партии работали вместе.

— Естественно, будет именно так, — отвечает не Исмет, а гази и добавляет: — Я буду вам искренне помогать, для начала вам будут нужны деньги, скажите мне, сколько вам нужно!

— Я не могу вам назвать необходимую сумму, но лидеры Народной партии знают, какая сумма нужна!

— Я не помню нашего бюджета, — отвечает несколько уязвленный генеральный секретарь Народной парии.

Кемаль не скрывает своей радости, словно ребенок, осуществивший задуманное, и медленно объясняет: «Очень хорошо иметь две партии в Национальном собрании, что позволит обсуждать проблемы, критиковать недостатки и изыскивать новые возможности. Таким образом, мы сможем избежать выступлений против нашего режима». А через несколько минут добавляет: «Я дам вам сорок или пятьдесят наших друзей <…>. Сколько депутатских мест хотели бы вы на будущих выборах?» — «Нужно сто двадцать депутатов, примерно треть нынешнего состава, чтобы партия смогла работать серьезно и быть достойно представлена в Совете министров», — отвечает Фетхи. Исмет немедленно реагирует: «Не больше пятидесяти!» — но уступает до семидесяти после вмешательства гази.

Следующий шаг был сделан во время бала. Кемаль вместе с Фетхи и Исметом подходит к Ахмету Агаоглу. Пятидесятилетний Агаоглу, ярый националист, прибыл в Стамбул и присоединился к юнионистам в 1908 году. В течение двадцати лет этот интеллектуал держался обособленно, поражая своей уравновешенностью, добротой и утонченностью. Прибыв в Анкару в 1921 году, он стал ответственным за информацию и всегда был за «дискуссии».

— Представляю вам президента либеральной партии Фетхи-бея! Вы будете работать с ним, — сообщает Кемаль.

— Мой паша, не мог бы я выбрать между Исмет-пашой и Фетхи-беем?

— Не нужно колебаться, Вы будете с Фетхи-беем.

Тон гази не допускал возражений, Агаоглу хранил молчание. А Кемаль уже направился рекрутировать других членов новой партии, своего детища. «Обе партии будут как мои приемные сыновья, — объяснял он Фетхи и Исмету. — Я буду словно ваш отец и буду одинаково относиться к обеим партиям. Уверяю вас». И он дарит наиболее молодому «приемному сыну» два персональных подарка: Нури, кто станет генеральным секретарем либеральной республиканской партии, и еще более символичный дар — свою сестру Махбуле.

11 августа 1930 года Кемаль отвечает на письмо, направленное ему Фетхи, которое он, конечно, читал перед отправкой. «Потрясающе», комментирует он письмо Фетхи и его проект. «Я рассматриваю как принцип республиканского режима, что партия, созданная на его основе, свободно обсуждает национальные проблемы». И напомнив, что действующий президент Народной партии — Исмет, а не он, Кемаль заверяет Фетхи в своей беспристрастности «по отношению к партиям» и в том, «что новая партия не встретит никакого противодействия своей активности в пределах светской республики».

Несмотря на заверения Кемаля и телеграммы с поздравлениями, полученные в большом количестве, Фетхи и Ахмет Агаоглу, хорошо знающие друг друга со времен юнионистов, испытывают беспокойство. Что думают они о реакции Исмета и всех сил, поддерживающих его? К тому же некоторые заявления Кемаля не вселяют в них уверенность. Он объясняет им, что будет продолжать выбирать кандидатов Народной партии, заявляет, что «в Турции нет человека, более влиятельного, чем Исмет-паша, — он победил лорда Керзона, он осилит и вас!». Впрочем, Исмет, не теряя времени даром, готовится к сражению. На открытии железной дороги Анкара — Сивас он произносит важную речь, защищая политику правительства по строительству железных дорог и напоминая о том, какое внимание оно уделяет крестьянам. Еще в ноябре 1929 года Исмет отмечал, что за год правительство распределило крестьянам 11 тысяч гектаров земли. В то же время президент Кязым следит за работой Национального собрания, тогда как Шюкрю Кайя, незаменимый министр внутренних дел, мобилизует губернаторов и полицейских. Тем не менее Кайя — заклятый враг Исмета, он намерен отстаивать прогрессивные проекты партии. Разворачивается борьба, в первую очередь — идей: снизить налоги, замедлить темп широкомасштабного строительства, привлечь иностранные капиталы, уменьшить вмешательство государства в жизнь граждан и частных предприятий, расширить политические права женщин и подготовить референдум, увеличить сотрудничество с Лигой Наций. По многим вопросам, особенно экономическим, программа либеральной республиканской партии не особенно противоречит взглядам ряда членов Народной партии, так как группа «Бизнес Банка», возглавляемая Джелялем, поддерживает ряд предложений новой партии в отличие от Исмета и его соратников. Когда оппозиция выступает с критикой диктатуры Муссолини и диктатуры в СССР, когда она заявляет, что если бы правительство было под контролем в 1914 году, то Турция не ввязалась бы в мировую войну, Исмет отвечает: «Иностранные капиталы — это займы, угрожающие национальному суверенитету; только промышленное развитие, осуществляемое государством, способно эффективно защитить нас, а европейская демократия — всё еще слишком большая роскошь для нас». «Вы — идеалист, вы совершенно не знаете жизни, — бросает Исмет Ахмету Агаоглу, когда тот упрекает его в том, что он предоставил только десять минут в Национальном собрании для дискуссии по важному закону. — Люди хотят денег! А политики претворяют в жизнь свои прихоти. Этого вы так и не поняли».