Ататюрк - [112]

Смерть не пугает Кемаля, впрочем, его физическое существование не обсуждается. За год до заговора в Измире Кемаль уже заявлял о своей претензии на бессмертие: «Есть два Мустафы Кемаля. Один из них перед вами, доподлинно Мустафа Кемаль, тленный. Но есть и другой, о ком я не могу сказать, что это „я“. Это не я, это вы, кого он олицетворяет, вас всех, присутствующих здесь, всех тех, кто понесет во все уголки страны новый идеал, новый образ мышления. Я представляю вашу мечту. Все, что я предпринимаю, направлено на то, чтобы реализовать их надежды». Кемаль действительно горд тем, что сделал для своей страны, и, как написал английский дипломат, он страстно верит в то, что сила и счастье Турции будут результатом его реформ. Его убеждения настолько сильны, что одним из первых шагов по прибытии в Измир было распоряжение привести к нему Хюршида, главу заговорщиков. Кемаль пытается понять:

— Зия Хюршид-бей, мы долго работали вместе во имя общей цели, не правда ли?

— Да, мой паша.

— Тогда почему этот заговор? Вы глава этой банды?

— Да, это так, мой паша; я собирался совершить покушение, но это не получилось…

— Я не ожидал такого от вас.

— Мир полон событий, которых не ожидают…

Проект покушения возник в нужное время и сразу заставил забыть обо всех трудностях, упомянутых послом Франции в депеше, посвященной раскрытию заговора: о слабой позиции Анкары в проблеме Мосула, о перипетиях в личной жизни Кемаля, об экономических проблемах и враждебных отношениях между армией и полицией. И тем не менее проект покушения — реальность. Перед Измиром Хюршид и его сообщники планировали убить Кемаля в Анкаре или в Бурсе, и полиция, по крайней мере ответственные за его безопасность, знала об этих проектах. Один из сообщников Хюршида был, кажется, агентом правительства, а другое, более серьезное свидетельство заговора — это сообщение молодого депутата, близкого к Кемалю, начальнику полиции Стамбула о подготовке заговора, руководимого Хюршидом. 29 июня губернатор Анкары сообщает прессе, что за заговорщиками была установлена слежка с зимы 1925 года. Становится очевидным, что заговор в Измире позволит Кемалю развернуть гигантскую политическую операцию.

Расправа с политическими противниками

Трибунал независимости Анкары переезжает в Измир и отдает распоряжение об аресте примерно двухсот человек; пятнадцать депутатов оказались в тюрьме. «Не может быть и речи о парламентской неприкосновенности, когда это касается явного преступления», — утверждает президент Национального собрания. Имена арестованных занимают целые полосы газет, среди них видные участники войны за независимость: Рефет, Бекир Сами, Али Фуад, Кафер Тайяр, бывший министр-юнионист Кавит, Исмаил Канболат; Кара Васыф и Ариф арестованы и переправлены в Измир, а вместе с ними и Кязым Карабекир. Исмет, узнав об аресте своего старого друга, героя войны Карабекира, не верит своим ушам и отдает приказ освободить его. Мандаты на арест были выписаны также для доктора Аднана и Рауфа, находящихся за рубежом, и Кара Кемаля, который успел бежать.

Впервые Исмет выступает против решения Кемаля. Это смелый шаг, так как Трибунал независимости планирует и его арест за «обструкцию правосудия». Исмет объясняет гази: «Я не думаю, что организаторы заговора могли быть связаны с лидерами партии прогрессистов». Тем не менее Исмету приходится смириться, и Карабекир возвращается в тюрьму.

На первых же заседаниях трибунала, происходящих в зале кинотеатра, украшенном флагом Турции и портретом гази, трое судей и прокурор занимают скорее политическую, нежели юридическую позицию. Председатель трибунала Кель Али (Али Лысый), его заместитель Кылыч Али (Али-меч) и прокурор опираются на весьма подозрительных свидетелей, бесстыдно использующих слухи и юридически сомнительную информацию. Трибунал обвиняет Партию прогрессистов и юнионистскую ячейку Стамбула в том, что они стали вдохновителями заговора и предали, из чувства зависти и собственных амбиций, обновление страны, предпринятое Кемалем.

11 июля Трибунал независимости выносит пятнадцать смертных приговоров, что на три больше, чем того требовал прокурор, за организацию заговора против конституции и правительства Национального собрания. В тот же вечер Зия Хюршид, Исмаил Канболат, Ариф и десять других заключенных были казнены. Кара Кемаль, которому смертный приговор был вынесен заочно, предпочтет покончить с собой, а первый губернатор-националист Анкары, также осужденный заочно, будет арестован и казнен 13 августа. Один из осужденных бросил палачу: «Если ты хочешь что-нибудь сказать своему деду, скажи мне, так как я скоро его увижу». Старая дружба и сотрудничество с гази не спасли Канболата и Арифа, но Али Фуад, Рефет, Кафер Тайяр, Бекир Сами и Кязым Карабекир оказались более удачливыми и были оправданы. Трибунал обвинил Партию прогрессистов, но оправдал ее лидеров: он предпочел риск показаться смешным угрозе кризиса. Когда генералы предстали перед судом, к ним отнеслись с большим уважением, и это позволило предположить, что с благословения Исмета армия предупредила Кемаля, что если Карабекир будет осужден, то может начаться вооруженное восстание.