Атаман - [6]

– Гоша, ты че там застрял? – оглянулся уже прилично отошедший по нахоженной в снегу тропке Леха.

Вожников махнул рукой:

– Да иду, иду уже. Полотенца-то взял?

– Обижаешь!

– Да говорю, есть там все, – подал голос Иваныч. – Хорошая у нас банька, по-черному.

Банька располагалась на крутом бережку, метрах в пяти от затянутой льдом и искрящимся на мартовском солнце снегом реки, тут же дымилась и прорубь, к которой вела синяя нахоженная тропинка – видать, в баньке-то частенько парились и в прорубь понырять любили.

– Ну вот и славненько.

Потерев руки, Вожников обернулся, глянул назад – усадьба была надежно скрыта деревьями, такое впечатление, что здесь вообще одна только та баня – и все.

– А-а-а! Вот и гости. А мы заждались уже. – Скрипнув дверью, выглянул из бани распаренный голый мужик лет пятидесяти в войлочной – для парилки – шапке с серпом и молотом. Крепкий, жилистый, но уже с заметным брюшком, он производил бы впечатление добродушного дедушки из отставных военных, если б не усыпанные наколками руки и плечи.

– Здравствуйте, Вадим Георгиевич, – наклонив голову, вежливо сказал Егор. – Извините за опоздание – дороги тут не московские.

– Да уж, не московские. – Встречающий махнул рукой. – Ну, заходите – чего на улице стоять. Сперва попаримся, а потом, за столом – и за дело. Рад тебя видеть, Егор… Это кто?

– Это со мной. Леха.

– С тобой так с тобой, ладно.

Глубоко посаженные, под кустистыми бровями, глаза Вадима Георгиевича сузились так, что непонятно было, действительно ли он рад гостям или задумал что-то нехорошее. Мазнул, мазнул взглядом по кусточкам… Вожников, в баню заходя, обернулся, тоже туда посмотрел – увидел, как кусточки дернулись. Кто там сидел, интересно? Снайпер? Взвод автоматчиков? Молодой человек улыбнулся – вот ведь лезет в голову всякая хрень! Ну при чем тут автоматчики-то?

Быстро раздевшись в просторном – не без изыска, но и без излишеств – предбаннике, гости вслед за Вадимом Георгиевичем подались в дышащую травяным жаром парилку, где на полке́последняя орудовал веником другой «авторитетный» человек, лет на десять старше первого, – тощий, низенький, с лысой, обрамленной венчиком седых волос, головой.

– Эк вы тут, Федор Кузьмич, наподдавали!

– Ни-чо! – бодренько откликнулся «авторитет». – А ну, молодежь, давайте на полок. Что головы пригнули? Жарко?

– Да в самый раз, – ответил Егор.

Зашипела, испаряясь жаром, брошенная на камни вода. Мельницами замахали веники, распространяя вокруг духовитый березовый запах, унесся, осел на бархатно-черных от копоти стенах пар.

– Еще и дубовые веники есть, – похвастался Федор Кузьмич. – И эвкалиптовые. А ну-ка, Егор, поддай-ка парку!

Егор и рад стараться – наподдавал так, что все из парной выскочили, он один и остался, с остервенением охаживая себя веником по плечам… Потом выскочил и по снегу – в прорубь! Ах, вот это дело!

Долго, правда, не купался – скоренько забежал обратно.

Вадим Георгиевич, в парную заходя, обернулся:

– Ну что? Еще заход, а?

– Не, я тут посижу, отдышусь немного, – помотал головой Егор.

– Отдышись, отдышись. Пиво, вон, пей или квас.

– Спасибо.

Молодой человек дождался, когда все скрылись в парной и, взяв прихваченную с собой бутылку, вылил на себя заряженную воду. Мельком глянув в висевшее на стене зеркало, машинально почесал родинку на левом плече – небольшую, в виде трилистника – и, перекрестившись, снова побежал к проруби. Так, с разбега, и бросился, не обращая внимания на зависшую над головой зеленовато-свинцовую тучу. И откуда она взялась-то? Вроде только что ясно было… и вдруг – на тебе, гром! Случается, конечно, гроза и в марте, но очень и очень редко.

Померкло, закатываясь за тучу, солнце. В темном грозовом небе сверкнула молния. Снова ударил гром.

Глава 2 Снег и тьма

Что-то повисло перед глазами, какое-то зеленое мерцающе-плывущее марево. Провалившийся в черноту Егор пришел в себя, почувствовав, что не может вдохнуть… Ну, конечно – вокруг была вода, а где-то наверху искрилась ласковым светом прорубь.

Молодой человек заработал руками, вынырнул, выбрался на снег и тут только почувствовал холод. Сколько он находился в воде? Секунд пять, десять, больше? И что это было – спазм? Или… или кто-то дал палкой по голове – такое ощущение!

Все эти мысли вихрем пронеслись в голове у Вожникова, когда он со всех ног бежал обратно в баньку. Забежав в предбанник, рванул дверь парной, окунаясь в быстро охвативший все тело жар. Кто-то из парильщиков швырнул на каменку ковшик водицы… вокруг поплыл липово-медовый запах, приятная истома охватила Егора – отогрелся! – даже потянуло в сон.

На полке́ двое мужиков наяривали вениками, внизу, на лавке, суетился с шайками какой-то старик… нет, не тот, не «авторитетный»… сторож, наверное.

– Иваныч, ты, что ли? А Леха где?

Старик оглянулся, выронив шайку. Двое, на полке, опустили веники. Егор удивленно моргнул – совершенно незнакомые люди! Старик, еще один жилистый тип с белесым шрамом через всю грудь, да еще двое мужиков, чем-то похожих друг на друга. Братья, что ли? Оба светловолосые, с бородами, только у одного – старшего – борода гуще. На шее у каждого – золотой крест. Да-а, и эти, судя по крестам, парни серьезные. Что же получается, он, Егор, в другую баньку забежал? А что… мог и ошибиться, вполне.