Атака Джокера - [14]

Взгляд Громова упал на точку входа, монитор которой тускло поблескивал в углу номера. Тут до него впервые дошло, что он может выйти в Сеть и беспрепятственно связаться с миром.

Единственным человеком, с которым ему хотелось поговорить еще в Эдене и которому он пытался послать сообщение, но, разумеется, не смог, был учитель Гейзенберг, пожилой преподаватель квантоники из Накатоми.

Громов встал с кровати, подошел к точке входа и щелкнул по адресной книге Сети. Набрал имя учителя и его электронный адрес на кафедре Накатоми. Написал сообщение:

«Это Максим Громов. Я учился у вас. Мне надо поговорить с вами».

Сообщение исчезло в Сети. Томительные секунды ожидания ответа показались Максу такими длинными, что в груди все заныло.

Наконец экран мигнул:

Гейзенберг: Здравствуйте, ученик Громов. Уже не чаял с вами связаться. Долго же вы не давали о себе знать! Впрочем, все, кто уезжает в Эден, пропадают там как в черной дыре. Очень рад, что вы не забыли меня, старика. С нетерпением жду вас в своей Сетевой гостиной. Приходите непременно! Хоть сейчас!

Адрес прилагался.

У Громова сердце подпрыгнуло от радости. Он тут же написал ответ.

Максимус Гром: Сейчас буду. Спасибо!

Рядом на столе лежал одноразовый набор силиконовых контактов. Громов надел их на кончики пальцев, вставил в глаза линзы.

Загрузка прошла стандартно, но после пришлось на двадцать минут задержаться в идентификаторе, пока система обновляла параметры трехмерной репликации. Все-таки Громов сильно изменился за прошедшие два года.

Наконец система считала его новые параметры, изменила параметры репликации и позволила идти дальше.

Макс набрал адрес в строке адресной книги и мгновенно оказался перед коричневой лакированной дверью с золотым молоточком. Постучал.

Дверь тут же распахнулась. Перед ним стоял старый квантоник и удивленно улыбался. Было очень непривычно видеть учителя Гейзенберга без инвалидного кресла, с которым в реальной жизни он не расставался. В остальном квантоник нисколько не изменился. Все те же глубокие морщины, делающие учителя похожим на черепаху, лысая голова в старческих темных пятнах, ясные водянисто-голубые глаза. Учитель был в домашнем костюме – брюках, желтой рубашке, галстуке-бабочке и плюшевом шлафроке с вышитым поясом.

– Проходите, – сказал он.

Макс вошел и оказался в уютной гостиной, чем-то напоминавшей его собственный номер в «Тай-Бэй Паласе». Та же темная лакированная мебель, те же мягкие диваны.

– Я изрядно потратился в Сетевых мебельных магазинах, приобретая репликации этих чудных старинных образчиков, – Гейзенберг обвел рукой свою гостиную. – А во что мне обошлась репликация камина, вы и представить себе не можете. Что ж… Зато теперь я провожу тут гораздо больше времени, чем в своей собственной тесной и безликой конуре в Накатоми.

– Вы живете в школе? – удивился Макс.

– Да, представьте, – печально вздохнул Гейзенберг. – По правде говоря, я бы с удовольствием находился здесь все время, выходя только на уроки, да и уроки, пожалуй, можно было бы проводить здесь… К сожалению, в Сети пока нельзя ни есть, ни спать. Так что одиноким биологическим существам приходится время от времени покидать это замечательное пристанище и выходить в реальность.

Макс удивленно смотрел на Гейзенберга.

– Вы бы согласились быть постоянно подключенным к Сети? Добровольно?

– Конечно, – кивнул тот, – причем с большим удовольствием. Здесь у меня уютный кабинет, друзья, с которыми можно пойти посидеть в какой-нибудь Сетевой ресторанчик. Можно сыграть в виртуальный покер, мгновенно переместившись на ресурсы Лас-Вегаса. А что в реале? Унылая спичечная коробка из вторичного пластика, по ошибке именуемая квартирой, да соевый белок на завтрак, обед и ужин. Увы, мой дорогой ученик Громов, Сеть стала единственным местом, где сохранился привычный и такой милый мне мир.

– Но ведь это все не настоящее, – нахмурил брови Макс, дотронувшись до одной из книг на полке, – когда вы переворачиваете страницы, то считываете электронный текст, просто в другом формате. Когда вы едите пирожное – это просто иллюзия вкуса, в ваш организм ничего не поступает.

Квантоник хитро прищурился:

– Ну хорошо. А вот вы, ученик Громов, настоящий? Ведь вы пришли сюда и говорите со мной. Вы дотрагиваетесь до предметов, ощущаете это прикосновение, слышите мой голос, видите меня. Я настоящий?

– Ну… – Макс замялся. – Трехмерная репликация – это… это… Но ведь тело-то мое за тысячи километров от вас!

– Тело – да, а вы? – настаивал квантоник.

– Я не знаю, – сдался Громов.

– Вот-вот, – квантоник поставил на столик поднос с чаем и печеньем, – садитесь. Мне не терпится узнать, каков, по-вашему, Эден.

Громов улыбнулся:

– С учетом того, что вы только что мне сказали, учитель Гейзенберг, думаю, вам бы там очень понравилось…

Макс сел, отпил из виртуальной чашки виртуального Сетевого чаю и спокойно и сжато выложил Гейзенбергу все, что случилось с ним в Эдене.

Как жил той же виртуальной жизнью, что и все. Ходил на занятия, участвовал в проектной группе «Моцарт». На беду, ему удалось достигнуть каких-то результатов. Поэтому Джокер напал на Эден и выстрелил Максу в голову пушкой квантового генератора. Все паттерны памяти за прошедшие восемь месяцев были уничтожены.