Атака - [86]

Стояла зима. Люди в городе казались однородной серой массой. Они молча сновали по улицам, оступаясь на скользких тротуарах и не поднимая глаз. Вскоре прибывших можно было увидеть у касс столичного театра оперы и балета, поодиночке покупающими билеты на постановку «Зорро». Билетов не было – на эту постановку всегда был аншлаг. Однако кассирша почему-то прониклась симпатией именно к этим мужчинам и продала им билеты из неприкосновенного резерва. После спектакля один из мужчин вышел с толпой зрителей на улицу, а второй с букетом цветов прошел за кулисы. Охранник как будто не заметил его. Подойдя к гримерной примы Ниведы Балчуг, мужчина постучал. – Кто там?

– Вам цветы, моя госпожа.

– Сейчас.

Щелкнул замок, и дверь распахнулась. Лица мужчины за букетом не было видно. Внезапно он быстро шагнул внутрь гримерной и захлопнул за собой дверь, открывая одновременно лицо.

– Что вы себе… Зорро? – Женщина произнесла это полушепотом, прижимая руки к груди и с вмиг заблестевшими от слез глазами. – Ты жив! Ты вернулся! Слава Богу… – Она прильнула к его груди, сотрясаясь от рыданий. – Теперь все будет хорошо, я знаю, – всхлипнула она сквозь сотрясавшие её спазмы.

– Девочка милая, что это с тобой? Довольно странный способ выражать радость от встречи со старым другом.

– Сейчас… Я сейчас… – Но Страннику пришлось подождать еще несколько минут, прежде чем женщина смогла взять себя в руки.

– Ты не представляешь, как я счастлива тебя видеть. Особенно теперь. Ты всегда появляешься в самый нужный момент. Но не будем здесь… Поехали ко мне. – Я проездом, спешу. – Говоря это, Странник протянул ей записку с текстом: «Напиши здесь свой адрес и жди через час дома. Нас будет двое. Никому пока ничего не говори». – Заскочил буквально на минутку взглянуть на тебя. Ты, оказывается, умеешь не только стрелять из автомата. Мне понравилось представление. Очень реалистично. Молодец. Но у меня, к сожалению, действительно не осталось времени. Спешу на поезд, не обижайся. Будет возможность – заскочу на обратном пути. Тогда поговорим поподробнее. Жди. Все, побежал. – С этими словами Странник забрал записку с адресом и вышел. Час спустя они с Греем поодиночке подошли по указанному адресу, сойдясь вместе лишь в подъезде дома.

«В театре были жучки, а за квартирой Ниведы установлено наблюдение», – передал по мыслесвязи Грею Странник. – «Да, я тоже засек». – «Наши действия?» – «Пусть мышеловка захлопывается. Посмотрим, что из этого выйдет». – «Понял. Работаем».

Ниведа открыла моментально: очевидно, ждала у двери.

– Знакомьтесь: Грей, Ниведа.

Оба с интересом взглянули друг на друга. Ниведа полностью пришла в себя и выглядела возбужденной и повеселевшей. Она провела гостей в комнату, где уже был накрыт журнальный столик с фруктами и какими-то экзотическими напитками. Едва гости расселись, она заговорила.

– Я молила всех богов, чтобы ты вернулся, и боги меня услышали. Ну, гады, теперь берегитесь! – Она погрозила своим кулачком в сторону окна, и лицо её исказилось такой ненавистью, что Странник и Грей Гаргаван переглянулись.

– Да что стряслось? Расскажи-ка нам все по порядку.

– Что стряслось? Сейчас расскажу. Как же я ждала тебя, Зорро! А случилось вот что…

…После выхода из окружения сорок пять девушек и трое мужчин были допрошены представителями военной контрразведки. Они отвечали так, как посоветовал им их спаситель, и вскоре контрразведка отпустила артистов. Они вернулись в свой театр и почти сразу приступили к репетициям новой постановки под названием «Зорро», где играли самих себя. Постановка вышла через полгода, как раз по окончании войны. Она была очень тепло встречена публикой и получила множество престижных премий. Тогда же Ниведа и Кардиф поженились. Сразу за постановкой последовали съемки фильма под тем же названием, который вышел на экраны два месяца назад и стал самым популярным не только в Гедонии, давая колоссальные кассовые сборы. Казалось бы, все шло прекрасно. Однако почти сразу после окончания войны среди богемы, в которой приходилось вращаться артистам, поползли упорные слухи о массовых арестах среди представителей всех слоев общества. В официальных изданиях стали появляться статьи о каких-то якобы заговорах против существующего строя, происках недобитых торквистов и тому подобной чепухе. А сразу после выхода фильма внимание Службы Безопасности Гедонии (СБГ) обратилось и на участников выхода из окружения. Балетная постановка, как поняла Ниведа, не привлекла их внимания. Ну, героическая тематика, художественные образы, драматические акценты… СБГ не восприняла это всерьез. А вот с выходом фильма все изменилось. Слишком уж реалистичным он получился.

Поначалу начались осторожные расспросы типа: «Неужели все так и было? Ах! И вы больше ничего не знаете об этом герое-пограничнике? А почему вы сразу не рассказали об этом органам контрразведки? Кто бы поверил? Ах, ну да, конечно, конечно…». А потом начались аресты. Сначала взяли двух артистов – мужчин, что входили в группу помимо Кардифа. Потом одну за другой арестовали пятнадцать девушек. А неделю назад пришли за Кардифом. Она сразу кинулась к знакомым БГ – шникам. Но они лишь глумливо ухмылялись, намекая, что могли бы что-то сделать, если она тоже в известном смысле пойдет им навстречу. В управлении СБГ никакой информации о «врагах нации» не дают. Все подпевалы тут же отвернулись от неё. Стойко держались, подбадривая друг друга, лишь девушки, с которыми они вместе выходили из тыла торквистов. Между тем по Мадрону поползли упорные слухи о чудовищных пытках, применяемых к заключенным, о массовых расстрелах и тайных братских могилах. И вот теперь все девушки, и она в том числе, практически не спят ночью, прислушиваясь к каждому звуку на улице и ожидая ареста. – Вы прибыли, чтобы вновь помочь народу Гедонии? – закончив рассказ, напрямую спросила Ниведа.