Астральный летчик - [55]
— Почему это за упокой?
— Так его же убили, — удивился прапор. — Неужели ты не знаешь?
— Врешь! — не поверил Андрюша. — Когда?
— Двадцатого июля.
— Где?
— В Грозном. Снайпер с крыши достал его на броне… Я думал, ты знаешь.
Утром двадцатого июля Андрюша уже был в Питере. Восемнадцатого их разведбат отозвали с гор в Ханкалу. Когда они уже дожимали «душков», начальники объявили очередное, третье по счету, перемирие. Впервые Андрюша услышал, как матерится капитан. «Нас же в импотентов превратят! Это же все равно что мужика в самый разгар с бабы снимать, за это расстреливать мало!» Таков был смысл его длинных матерных монологов. Андрюша даже рад был, что уходит на дембель во время черного предательства. Он уехал в Моздок, а разведбат ушел с гор в Ханкалу через Грозный. Значит, там и достали капитана. В перемирие!
— Врешь, Батый! Врешь!
Прапор вынул плотный бумажник, перетянутый широкой белой резинкой, из бумажника достал мятый конверт, из конверта — газетную вырезку.
— Мне кореш из штаба прислал. Читай, даже в газетке про него пропечатали. Когда живой был, майорскую звезду забыли кинуть. Суки! Читай.
Андрюша расправил на столе сложенную вчетверо, уже пожелтевшую газетную вырезку. Наверное, кореш прапора сорвал ее со стенда у штаба.
Вот что в ней было написано:
«Капитан был воином, конечно, он ненавидел войну. И в слове „воин" нет поросячьего восторга перед страшной работой убивания людей, в чем и состоит сущность войны. Капитан во всем пытался найти духовность. Даже на этой страшной бессмысленной войне. Он жил по каким-то своим нравственным законам, которые никогда не переступал сам и не позволял этого делать никому вокруг. Война, бой, смерть, страх были для него не больше чем вызовом, вызовом его вере, его убеждениям, его морали. И в этом огне он выковал их».
Андрюшу покоробили тупые бессмысленные фразы некролога. Из всего текста он понял только прошедшее время: «был, ненавидел, жил», но заставил себя вчитаться дальше.
«Как мальчишка радуясь удачам, переживая промахи, капитан не замыкался в мире своей роты, боевого железа, приказов, сводок, рейдов, докладов, построений, всего прочего, что заполняет жизнь офицера на войне „под завязку", до изнеможения. Война была для капитана еще и возможностью познать совершенно неведомый для него мир. Он мог часами разговаривать с пленными „чеками" — но не о том, где их лагерь или сколько гранатометов в их отряде, а об истории того или иного аула, об отличии горных тейпов от равнинных…»
У Андрюши начал кривиться рот. Он длинно выругался:
— Так на войне не делают!
— Ты чего? — не понял прапор.— Не нравится, что ли?
— Это не капитан! А какой-то Миклухо-Маклай с папуасами.
Прапор ткнул пальцем в строку:
— Ты здесь читай.
Андрюша стал читать дальше:
«Нет, капитан не стал „гуманистом", и его ненависть к боевикам никак не уменьшилась от знания „посланий Пророка" или истории кишлака Гуниб, его разведроту боялись, за его голову чеченцы называли все большие суммы в долларах, количество могил боевиков, „сделанных" разведчиками капитана, неуклонно росло. У чеченцев он получил за глаза прозвище „урус иблис" — „русский дьявол".
Да! Капитан умел воевать, это он доказал еще в Афгане. И здесь его разведроту запомнили, как приснопамятных „морпехов" из Калининграда… Он был „стар", этот капитан. Было ему тридцать три года, как Иисусу Христу. По возрасту своему ему давно было пора примерять подполковничьи погоны…»
Андрюша видел перед собой капитана: загорелого, светлоглазого, обросшего русой курчавой бородой, видел его на жаркой июльской броне в раздолбанном центре Грозного. А рядом с капитаном увидел своего заместителя-раздолбая. Ведь именно на их броне всегда ездил в походе капитан. Андрюша выматерил про себя своего раздолбая! Нужно же высадить автоматчиков с обоих бортов: чтобы они глаз не спускали с крыш и с верхних окон. А раздолбай, наверное, не высадил, расслабился раздолбай. Поглядывал на Андрюшины «командирские» часики, предвкушал баночное пиво и встречу со знакомыми санитарками в Ханкале…
Андрюша поднял голову: прапора рядом не было, и его тугого бумажника не было на столе, и красной пачки «Мальборо». Андрюша, чуть не опрокинув стол, выскочил в прихожую. Там было темно, и Андрюша стукнулся бедром об открытый ящик тумбочки под телефоном. Прапор ушел грамотно, как учили. И оружие забрал с собой.
Андрюша шваркнул ящик на место и стал напяливать кроссовки. Открылась дверь в большую комнату — в полосе света стоял Алик:
— Андрюша, ты чего?
— Товарищ капитан, прапор ушел! — крикнул Андрюша и осекся. — Ушел Батый, ушел… Алик… Я догоню!
Андрюша рванулся к двери.
— Не надо. Куда он теперь денется?… Его без нас достанут, Андрюша.
Андрюша топтался в дверях. Из-за спины Алика вышел бледный «песец»:
— Он же на моем «мерсе»…
— Тем более, — сказал Алик. — Андрюша, «мерс» не догонишь. Идемте на кухню.
— На моем «мерсе», — застонал «песец».
— И вообще, — добавил Алик, — у нас, Сергей Николаевич, дела сейчас поважней вашего несчастного «мерса». Никуда он не денется.
Опять они сели на кухне под розовым абажуром. Алик разлил из плечистой бутылки «на посошок», а потом достал с подоконника длинный красивый конверт с черными буквами под японские иероглифы и показал конверт «песцу».
Во время недавнего пушкинского юбилея в Питере происходит целая серия загадочных убийств. Как выясняет герой романа, конспиролог Слава Пименов, борьба идет за бумаги, когда-то принадлежавшие А. С. Пушкину. В старинных масонских документах, которые поэт называл «Философическими таблицами», на много лет вперед рассчитана судьба России, предсказаны смуты, цареубийства и революции. Слава считает, что из-за этих бумаг и был убит на дуэли Пушкин. «Философические таблицы» не потеряли своего значения и сегодня. Перед пушкинским юбилеем в один день в городе обнаружены сразу четыре трупа…
Весной 1943 года на Волыни, оккупированной немецкими войсками, начались масштабные этнические чистки. Эту преступную акцию проводили не нацисты, а боевики Организации украинских националистов, стремившиеся «очистить» территорию Волыни от польского населения. Украинские националисты окружали польские села и колонии, а затем приступали к убийствам. Убивали всех — женщин, стариков, детей, грудных младенцев. Жертв расстреливали, избивали дубинами, рубили топорами. Потом трупы уничтоженных поляков хоронили где-нибудь в поле, грабили их имущество, поджигали напоследок дома.
Во все времена среди тысяч обычных людей едва ли можно было отыскать хотя бы одного человека, обладающего паранормальными способностями. Но в конце двадцатого века, в годы перестройки, вдруг обнаружилось, что на свет все чаще стали появляться дети, от рождения наделенные сверхъестественными, поистине магическими силами. Ученые назвали этих чудо-детей «дети индиго».Герой романа «Проклятие Клеопатры» капитан УГРО Глеб Панов приезжает в поместье миллиардера Никандрова с надеждой, распутав обстоятельства таинственного похищения его пасынка, получить щедрый гонорар от благодарного отчима.
Во все времена среди тысяч обычных людей едва ли можно было отыскать хотя бы одного человека, обладающего паранормальными способностями. Но в конце двадцатого века, в годы перестройки, вдруг обнаружилось, что на свет все чаще стали появляться дети, от рождения наделенные сверхъестественными, поистине магическими силами. Ученые назвали этих чудо-детей «дети индиго».Герой романа «Проклятие Клеопатры» капитан УГРО Глеб Панов приезжает в поместье миллиардера Никандрова с надеждой, распутав обстоятельства таинственного похищения его пасынка, получить щедрый гонорар от благодарного отчима.
Внутренние новеллы — это поэтический эксперимент над прозой. В январе 2015 года несколько поэтов, живущих в Москве, Петербурге, Алма-Ате и Томске, решили создать лабораторию короткой прозы, каждую неделю публикуя рассказы в закрытой группе на facebook. Некоторых в середине процесса скосила лень, но пара-тройка гнедых дошли до победного конца. И вот результат.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Наступил новый век – и настала новая эра в жизни молодого писателя. После успешного издания книги он переехал в Москву, но удача капризна и непостоянна, и ему, чтобы удержаться на плаву, приходится осваивать работу сценариста. Только кем бы он ни был – газетчиком, писателем или сценаристом, – прошлое следует за ним неотступно. То, что случилось несколько лет назад в далекой деревне, не так просто забыть, особенно если все действующие лица той трагедии вновь собрались вместе. И сценарий, который приготовила для них судьба, не изменить.
Жестокие условия чужих миров не сравнимы с тем ужасом, который человечество несет с собой к далеким звездам. Оказавшись в миллиардах километров от родного дома, группа обычных людей оказывается лицом к лицу с рукотворным кошмаром. Планеты, названные Пустошами, скрывают от глаз обывателей чудовищные эксперименты лучших ученых цивилизации. Порождения светлых умов и алчных сердец обращаются против своих создателей.
На озере рыбачат два друга. На пляже развлекается молодежь. Семья с маленькими детьми едет на машине в отпуск. На первый взгляд, эти люди не связаны друг с другом. Но… Каждый из них совершает маленькую ошибку. Судьба, а может, и рок, сводит героев в одно место, в одно и то же время… И вот уже один погибает, другие переживают смертельный ужас, а третий – на пороге безумия из-за сжигающего его душу чувства вины.
Можно ли преобразовать человека в живой атавизм, отбросить его организм на миллион лет назад? И если можно, то зачем?
Писатель и журналист Дэвид Нефф, автор документального бестселлера о серии загадочных убийств, потрясших тихий и спокойный американский городок, собирает материал для новой книги. На сей раз его внимание привлекает необъяснимое убийство старого чудака, почти не выходившего из дома и даже в летний зной не снимавшего с рук шерстяных перчаток. Чем дальше Дэвид продвигается в расследовании, тем яснее становится, что Старик с тысячей перчаток – вовсе не тот безобидный затворник, каким он казался соседям и редким знакомым, а его гибель связана с историей людей, близких самому писателю.
Твоя планета захвачена чужими. Они сделали из людей зомби, а тебя и горстку повстанцев загнали в подземный бункер, как крыс. В небе уже не видно солнца от вражеских кораблей, а они всё прибывают. Совсем скоро твоя родная планета превратится в колонию, и люди будут безжалостно стёрты с её лица. Что сделаешь ты, чтобы остановить этот кошмар? Продолжение фантастической саги «Интроверт».