Астраханский вокзал. Повесть и рассказы - [14]
У Кристинина появилась смутная надежда. Он мысленно представил себе ориентировку с приметами Фогеля, которую должен был слышать на разводе Денисов: «На вид тридцать три — тридцать четыре года, плотного телосложения, лицо круглое…»
Теперь это лицо было рядом. Мясистое, с уплотнениями на бровях и маленькими прижатыми ушами, оно напоминало Кристинину виденную им в магазине игрушек резиновую маску, в которую сзади вставлялись пальцы, отчего маска приобретала множество различных выражений — от самых невинных до фантастически уродливых.
Оставалось ждать. Под насмешливым взглядом Фогеля Кристинин не спеша стал закусывать. Он знал, что всякой физической схватке, если только тебя не застали врасплох, предшествует короткая или длинная война нервов, победа в которой и определяет успех всего последующего.
Фогель ждал случая. Помощь могла прийти с минуты на минуту, и Фогель заметно тревожился, беспокойно переступая под столом ногами в старых домашних шлепанцах жениха. Полуботинки он, как и большинство гостей, оставил в передней, чтобы поберечь ковер. Только поэтому не мог он теперь рвануться из-за стола, попытаться сбить с ног высокого, на вид не отличающегося особой физической силой инспектора и броситься в коридор на черную лестницу. Фогель взял со стола нож, попробовал пальцем его остроту и понятным одному Кристинину жестом положил рядом с тарелкой с правой стороны.
Как только поступило предложение снова выпить за родителей жениха и невесты, все стопки и бокалы потянулись к Кристинину: всем хотелось чокнуться с интеллигентным трезвым человеком, смотревшим вокруг добрыми внимательными глазами. Под надзором жениха и гостей Кристинин выпил небольшой лафитник разведенного спирта и бокал лимонада. Фогель не пил совсем. Денисов чокнулся большим бокалом вина, но выпил, как заметил Кристинин, из другого бокала лимонада. Маленькой приятной Анны Ивановны, его партнерши по танцу, рядом с ним уже не было, а сидела совсем юная девочка — младшая сестра невесты. Кристинин на всякий случай поискал глазами огромную брошь и длинные серьги — после танца с Денисовым Анна Ивановна в комнате не появлялась.
Вспышки веселья за столом становились все короче и реже. Невеста тоже куда-то вышла. Гости явно скучали.
— Анатолий! — Фогель бесцеремонно подозвал жениха пальцем, посадил рядом с собой и тихо заговорил. После первых же слов Фогеля жених попытался вскочить со стула, но Фогель придержал его до поры, положив руку ему на плечо.
Кристинину теперь уже вовсе было трудно хранить на лице то выражение меланхолического удовлетворения, которое свойственно людям, попавшим по обязанности на чужое торжество.
Наконец жених встал и, ни на кого не глядя, пошатываясь и задевая на ходу гостей, вышел в коридор и принес в комнату ботинки. Фогель сразу же под столом стал их надевать. Потом, так же пошатываясь, жених подошел к Кристинину и остановился перед ним, зажав в руке стакан с пивом.
— Так, значит, вы на нашем заводе работаете? Почему же я вас никогда не видел?!
«Вот оно! — подумал Кристинин. — Началось!»
Фогель последними судорожными стежками дошнуровывал полуботинки.
Внезапно в комнате появилось еще двое гостей, их ввела маленькая Анна Ивановна. Высокий, почти под потолок, здоровяк с жидкими рыжеватыми волосами и гладким лоснящимся лицом смущенно улыбался, как будто стыдясь своего огромного роста и тяжелых жилистых кулаков, высовывавшихся из-под рукавов куцего, не по росту пиджака. Его спутница была маленькой и худой, с каким-то дефектом на лице, она все время старалась повернуться к гостям в профиль. Появление новых людей внесло изменение в сложившуюся за столом расстановку сил. Кристинин и Фогель обменялись против воли быстрыми взглядами. Один Денисов был по-прежнему невозмутим.
— Извиняйте! — улыбаясь всем гостям сразу, повторял новый гость с приятным украинским акцентом. — Вот как вышло! Во вторую смену поставили, а все равно приехал! Вот!
Здоровяк так же, как в свое время Кристинин, двинулся вдоль стола, знакомясь с гостями. Он дольше, чем требовалось, извинялся перед каждым за опоздание и переходил к следующему. Кристинин не сводил с него глаз… Казалось, он уже видел где-то это смущающееся лицо, маленькие пшеничные усики. Новый гость протянул руку Фогелю…
В ту же секунду Кристинин увидел, как острый язычок Фогеля словно прилип к губе, и все лицо внезапно изменилось, будто невидимые пальцы, вставленные в игрушечную резиновую маску сзади, сжались: мясистый лоб и жирный подбородок внезапно подались навстречу друг другу, а переносье сузилось и ушло назад.
— Почему так горчит вино? — поднялся над столом Денисов.
Его соседи по столу оживились.
— Одну минуточку! Человеку плохо! Вот! — сказал здоровяк и, перехватив Фогеля другой рукой под локоть, стал выводить из-за стола. Выражение лица у Фогеля и впрямь было страдальческое. Он не мог ничего сказать. Кисть его руки застыла в неестественном, странном положении, подвернутая могучей ладонью атлета.
«Дежурный с вокзала, — вспомнил наконец Кристинин, — старший лейтенант Сабодаш, бывший чемпион «Динамо» по штанге…»
Денисов выскользнул в дверь вслед за ними, а к Кристинину подошла Анна Ивановна. Ее длинные серьги раскачивались в ушах, как маятники. Кристинин поднялся навстречу.
