Астраханский край в годы революции и гражданской войны (1917–1919) - [8]
Социал-демократы также пытались расширить влияние среди гарнизона. 31 мая состоялось организационное собрание военной секции РСДРП, а в начале июня в ней состояли уже 35 солдат и прапорщиков. На собрания, организованные партией, приходили до двухсот военнослужащих[80].
1 мая (по новому стилю) эсдеки выпустили свою газету. Она называлась «Луч». Газета выходила за счет взносов с предприятий и прочих сборов. За первые полтора месяца, с 1 марта по 17 апреля, социал-демократы собрали 2127 рублей, в том числе 308 рублей партвзносов, 753 рубля от платных лекций, 60 рублей от профсоюза электростанции, 46 рублей от профсоюза строителей, 20 рублей от холодильного завода УНИОН и т. д. Жертвовали союз мелких торговцев, профсоюз ловцов, служащие. В порту общества «Кавказ и Меркурий» газету социал-демократов выписали 70 человек[81].
Это были довольно скромные суммы[82]. Однодневную выручку от продажи билетов пожертвовал симпатизировавший партии владелец кинотеатра «Вулкан»[83].
Конкуренцию на предприятиях эсдекам создавали эсеры. Среди рабочих станции Астрахань-II в партию вступили 50 человек, на станции Верхний Баскунчак – 98 человек, а профсоюз таскалей (грузчиков) пожертвовал на выпуск «Голоса революции» пятьсот рублей[84].
Впрочем, вражды между партиями не было, а сама социал-демократическая организация вплоть до середины лета была единой, без раскола на большевиков и меньшевиков. Неудивительно, что на выборах в городскую Думу был выдвинут единый социалистический список. Предложение о блоке было выдвинуто более активными эсерами[85].
Партии искали штабные помещения. Социал-демократы расположились в профсоюзе приказчиков в доме Агамова в Театральном переулке, а эсеры – в одном из кабинетов городской Думы. Чуть позже эсдеки переехали в помещение проектного бюро у Сапожниковского моста[86]. Еврейская рабочая партия «Бунд» собиралась в доме Иоффе на Армяно-Петропавловской улице[87], дом 113. В доме Догадиных на Большой Демидовской улице открывается клуб «Молодой Израиль».
Особо богаты на помещения оказались кадеты. В их распоряжении были Земская управа, Военно-Промышленный комитет на Никольской ул., а также зал «Общественного собрания» в доме Репина на углу Московской и Соборной улиц[88].
Советы
22 апреля прошла полноценная конференция по выбору руководства Советов. Исполнительный комитет был образован из 20 представителей от рабочей и 20 – от солдатской части общего собрания, а также из 8 представителей от двух социалистических партий, по 4 от каждой. Председателем Исполкома вновь был избран меньшевик Федор Кругликов[89]. Было найдено и помещение – бывшая квартира губернатора на углу Московской и Полицейской улиц.
30 апреля сразу в двух скверах – Александровском и Губернаторском – Советы провели митинги, призывая рабочих присоединяться к ним. 14 мая прошло сразу пять митингов. На каждый из них – в мореходное училище, на Эллинг, Криушу и т. д. – приходит от двухсот до четырехсот человек[90]. Выступали меньшевики Сарабьянов, Кругликов, Абдушели, Аствацатуров, Иванов, большевик Трусов, яркий представитель эсеров Константин Бакрадзе[91].
На предприятиях шел сбор средств в поддержку Советов и левых партий. Только в период с 3 по 17 марта в помощь Совету рабочих депутатов было собрано 1632 рубля[92].
В июне Советы поставили под контроль милицию. При их участии рассматривались дела на каждого милиционера на предмет его соответствия должности[93].
Советы создавались не только на предприятиях, но и в селах. 1 июня в актовом зале мужской гимназии открылся 1-й губернский Крестьянский съезд. Он проходил при полном доминировании эсеров. Съехалось 294 делегата из ближних и самых отдаленных сел. Были крестьяне, ловцы, казаки, калмыки и киргизы[94].
Съезд открыли старые народовольцы Михаил Шебалин и Нифонт Долгополов. Их приветствовали стоя. Далее слово взяли ведущие эсеровские специалисты – Олег Михайлов и Кузьма Терещенко.
Олег Михайлов озвучил программу партии, с восторгом принятую съехавшимися селянами. Он предложил:
– все земли, включая частновладельческие, передать в общее уравнительное пользование, оставив за государством только леса и недра;
– срочно сформировать земельные комитеты, которые бы инвентаризовали землю и стали ее распределять, исключая самозахват;
– реквизировать неиспользуемый сельхозинвентарь и раздать его нуждающимся;
– по случаю мобилизации русских, украинцев и татар на войну принудительно направить на сельхозработы военнопленных, калмыков и киргизов[95].
Земли у калмыцких и киргизских феодалов Михайлов, явно предполагая вооруженное сопротивление, предложил не изымать, а просто обложить латифундистов разорительными налогами.
С докладом по водному вопросу выступил 34-летний Кузьма Терещенко[96]. Уроженец Киева, он закончил университет, участвовал в первой русской революции и был сослан в Астрахань, где его интерес к ихтиологии оказался щедро вознагражден замечательной природой. Стремясь приблизиться к аудитории, Терещенко подчеркивал, что его отец был обычным крестьянином из-под Курска. Терещенко был человек фундаментально образованный и начал речь с описания захвата феодалами водных ресурсов в эпоху царизма. Предложений у него было три:
