Астра - [14]

Дард пригладил одеяло, нервно потянул его пальцами.

— Не знаю. Надеюсь…

Посетитель провёл руками по курчавым волосам.

— Давай пригласим Таса. Он всё равно ждёт, когда ты придёшь в себя, — он пересёк комнату и нажал кнопку в стене.

— Кстати, — бросил он через плечо, — я забыл представиться Меня зовут Симба Кимбер, пилот-астрогатор Симба Кимбер, — повторил он. Ясно было, что это звание имеет для него большое значение. — А Тас — это наш главный специалист, наш первый учёный Тас Кордов, из биологической секции. Наша организация здесь создана из уцелевших вольных учёных множества групп, а также просто из людей, которым не нравится Мир. А, входи, Тас.

Вошёл человек, низкорослый, почти такой же толщины, как и роста. Но плечи его и столбообразные ноги и руки бугрились сплетениями крепких мышц без капли жира. Он носил поблекший мундир вольного ученого с пламенеющим мечом на груди — знаком первого ранга. По раскосым глазам и широким скулам татарских очертаний Дард решил, что этот человек не уроженец мест, в которых сейчас живёт.

— Итак, ты проснулся? — пришедший улыбнулся Дарду. — Мы все с нетерпением ждали, когда ты откроешь глаза — и рот, молодой человек. Какое сообщение ты принёс нам от Ларса Нордиса?

Дард больше не мог скрывать правду.

— Не знаю, имеет ли это значение. В ту ночь, когда нас захватила облава, Ларс закончил свою работу…

— Отлично! — Тас Кордов на самом деле захлопал в ладоши.

— Но когда мы пытались уйти, он не захватил с собой никаких бумаг…

Лицо Кордова оживилось, он словно силой готов был извлекать сведения из Дарда.

— Но ведь он передал с тобой сообщение? Какое-то сообщение должно быть!

— Только одно. И я не знаю, насколько оно важно. Мне нужна бумага, иначе я не смогу написать и объяснить.

— И это всё? — Кордов достал из кармана брюк блокнот, раскрыл его на чистой странице и протянул Дарду вместе с ручкой, пишущей без чернил. Вооружившись этими инструментами, Дард начал объяснения, которым, возможно, никто не поверит.

— Вот в чём дело. Ларс знал, что я представляю себе слова как рисунки. Когда я слышу стихотворение, я представляю себе рисунок… — он помолчал, стараясь по выражению их лиц догадаться, поняли ли они. Ему самому собственные слова казались лишёнными смысла.

Кордов пальцами оттянул нижнюю губу и отпустил, она негромко шлёпнула.

— Гммм… семантика — не моя область. Но мне кажется, я понимаю смысл. Покажи!

Чувствуя себя чертовски глупо, Дард повторил стишок Десси, одновременно рисуя на листке блокнота.

— Исси, Осси, Икеи, Энн;

Фулсон, Фолсон, Орсон, Кенн.

Он подчёркивал, проводил линии, обводил, как в тот вечер на ферме, и снова на листочке появился рисунок, который Десси назвала «пинающимися ногами».

— Ларс увидел, что я делаю. Он пришёл в сильное возбуждение. И дал мне ещё две строчки, которые для меня образовали другой рисунок. Однако он настоял, чтобы я совместил эти два рисунка.

— А что это за строчки? — спросил Тас.

Дард повторял вслух, одновременно рисуя:

— Семь, четыре, девять, пять,

Двадцать, сорок, пять опять.

Он тщательно проводил линии, потом написал цифры и протянул получившееся Кордову. Для него это не имело никакого смысла. Если и для первого учёного тоже, значит, никакой драгоценной тайны Ларса Нордиса вообще не существует. Тас продолжал сосредоточенно смотреть на листок, и Дард утратил последние остатки надежды.

— Изобретательно, — пробормотал Кимбер, глядя через плечо первого учёного. — Вероятно, шифр.

— Да. — Тас направился к двери. — Мне нужно изучить это. И сравнить с другими данными. Я должен…

С этими словами он исчез. Дард вздохнул.

— Вероятно, это вообще ничего, не значит, — устало сказал он. — А что это должно было быть?

— Формула «холодного сна» — ответил Кимбер.

— Холодного сна?

— Мы все будем спать во время полёта, иначе корабль прилетит к цели с экипажем из праха. Даже со всеми усовершенствованиями и с новым двигателем наш малыш проведёт в пути больше времени, чем продолжительность человеческой жизни, даже несколько жизней! — говоря, Кимбер расхаживал взад-вперёд, поворачиваясь в углах комнаты. — В сущности, у нас не было никаких шансов, мы уже думали о высадке на Марсе, но тут кто-то их наших обнаружил, что жив Ларс Нордис. До чистки он опубликовал работу относительно системы кровообращения летучих мышей; он изучал, как падает температура их тела во время зимней спячки. Не спрашивай меня об этом, я всего лишь пилот-астрогатор, а не Большой Мозг! Но он вышел на что-то, что по мнению, Кордова, можно будет осуществить: заморозить тело человека, и он останется жив и будет спать неопределённо долгое время. Мы связались с Ларсом, и с тех пор он сообщал нам все свои данные.

— Но почему? — почему, если Ларс так тесно сотрудничал с этой группой, он не присоединился к ней? Почему они жили на ферме, умирали с голоду, испытывали постоянный страх перед облавами?

— Почему он не пришёл сюда? — Кимбер словно прочёл мысли Дарда. — Он говорил, что не знает, выдержит ли путешествие. Ведь он стал калекой. Он не хотел уходить до самого последнего момента, когда будет уже всё равно, даже если его и заметят или выследят. Он считал, что за ним постоянно наблюдает какой-то недруг, и что в тот момент, как он или кто-то из вас сделает что-то необычное, сразу появятся миротворны. Может, ещё до того, как он получит ответ на наш вопрос. Поэтому вам и пришлось жить в опасности.