Астра - [116]

— Всё не так плохо, как ты думаешь, — снова раздались слова из тумана; они звучали мягко, и эта мягкость буквально резала нервы Рафа. — Нельзя вылечиться за секунду, даже за день. Нельзя заставить вернуться силы…

Рука, тёплая, полная жизни, коснулась его лба, человеческая рука, а не холодная чешуйчатая рука мохнатого. Но и такие руки за последние дни прикасались к нему, поддерживали, вели, подавали еду и воду. И при уверенном знакомом прикосновении он почувствовал, как страх уходит, расслабился.

— Мой корабль… Они улетят без меня! — пилот ничего не мог поделать с собой, голос прозвучал жалобно, как и много раз раньше во время этого туманного кошмарного путешествия.

— Пока ещё не улетели.

Раф замахал руками, забился, гневно развернулся в сторону, где, как он считал, находился собеседник.

— Откуда ты знаешь?

— Пришло слово. Корабль ещё здесь, хотя маленький флаер вернулся к нему.

Эта уверенность — что-то новое. Опасения Рафа не устояли против этой спокойной уверенности. Он с трудом встал на ноги. Если корабль ещё здесь, его считают живым… Они придут за ним! У него есть шанс… настоящий шанс!

— Они ждут меня… За мной придут!

Пилот не видел, с каким серьёзным выражением лица слушает его Дальгард. Корабль ещё не улетел, это сообщение пришло на юг, его передали прыгуны и водяные. Но разведчик сомневался, что исследователи ждут возвращения Рафа. Он полагал, что они не улетели бы из города, если бы считали пилота живым.

А что касается похода на север… Он представил себе местность впереди, вспомнил, что рассказывали морские люди. Это можно будет сделать, но не сейчас, когда нужно заботиться о Рафе, когда у Дальгарда нет даже шлюпки. Им потребуются дни, вероятно, недели, чтобы преодолеть расстояние до равнины, на которой стоит корабль.

Но он в долгу у Рафа, а сейчас лето, тёплое и спокойное время года. Пока что он не думая о возвращении в свои земли. Возможно, они оба обречены на изгнание. Пока не следует об этом думать. Ещё не всё испробовано. И потому он охотно сказал:

— Мы пойдём на север.

Раф снова сел на песок. Ему хотелось бежать, двигаться, пока ноги не смогут нести его дальше. Но он подавил этот безумный порыв и лёг. Хотя и сомневался, что сможет уснуть.

Дальгард смотрел на звёзды, строил планы на завтра. Им нужно будет идти вдоль берега, чтобы поддерживать контакт с морскими людьми; хотя здесь водяные селились не так охотно, как на восточном континенте: слишком долго жили они в страхе перед Другими.

Но с того времени, как отряд достиг берега, не последовало никаких попыток мести. Прошло уже несколько дней, и Дальгард считал, что теперь им нечего бояться. Возможно, удар, который они нанесли, оказался ещё сильнее, чем они надеялись. С того часа в ущелье он без устали вслушивался во все звуки, чтобы не упустить свист механических псов. Но так и не услышал. Может, то был их последний. Такая мысль подбадривала.

Наконец разведчик лёг рядом с инопланетянином, погружаясь в шелест мягкого плеска волн на песке, отдалённое жужжание ночных насекомых. И последней его мыслью было желание вернуть свой лук.

Последовал новый день терпеливого продвижения, потом второй, третий. Раф, которого вели за руку, переводили через камни и другие препятствия, которые казались ему лишь тёмными пятнами, внутренне — а иногда внешне — негодовал, сердился на медленность продвижения, на собственную беспомощность. Страх его с каждым днём рос, и он уже не мог поверить, что пятна постепенно становятся отчётливее, что он способен пересчитать пять пальцев на руке, когда отчаянно размахивал ладонью перед глазами.

Говоря о будущем, он никогда не произносил «если мы дойдём до корабля», всегда говорил «когда»; он отказывался признавать, что, возможно, они опоздают. И Дальгард, видя его беспокойство, пытался раздобыть новые известия с севера.

— Когда мы доберёмся до корабля, ты полетишь с нами на Землю? — неожиданно спросил пилот на пятый день.

Дальгард я раньше задавал себе такой вопрос. Но теперь он знал ответ.

— Мы еще не готовы…

— Не понимаю, — голос Рафа прозвучал почти капризно. — Это ведь твой дом. Мира больше нет; Федерация радостно примет тебя. Подумай, что это значит. Земная колония среди звёзд!

— Земная колония… — Дальгард протянул руку, помогая Рафу идти по щебню. — Да, когда-то мы были земной колонией. Но… ты можешь сейчас поклясться, что я — землянин, такой же, как ты?

Раф посмотрел на смутную фигуру, пытаясь вспомнить черты лица. Разведчик был среднего роста, чуть миниатюрнее астронавтов, с которыми пилот прожил так долго. Волосы у него светлые, кожа тоже — под загаром. У него необыкновенно лёгкая походка и большая сила, которую испытал на себе Раф. Но всё перекрывали сбивающая с толку способность читать чужие мысли и другие отличия.

Дальгард улыбнулся, хотя пилот не мог этого увидеть.

«Видишь, — колонист сознательно использовал мысленный контакт, чтобы подчеркнуть своё отличие. — Мы происходим от одного корня, но теперь из этого корня выросли разные деревья. И нас нужно на время оставить одних, прежде чем мы снова сольёмся. Мой прапрапрадед был землянином, но кто я?.. В нас есть нечто, чего нет у вас; и вы тоже за столетия разъединения выработали особенности сознания и тела, о которых мы не знаем. Вы живёте с машинами. А у нас не было возможности ремонтировать машины и строить новые, и потому мы двинулись в другом направлении. Пойти сейчас назад означает отказаться от тех тайн, которые мы ещё не исследовали до конца, отказаться от ещё не совершённых открытий. Для тебя я варвар, едва ли выше на шкале цивилизации, чем водяные…»