Ассы – в массы - [13]

Г.А. Может быть, поэтому за кратчайшее время была создана тусовка, объединившая в себе все передовые направления города. В двух городах происходили будоражившие сознание населения артистические клубки. А я двинул такую моду, которой здесь даже и не пахло, используя в качестве моделей продвинутых тусовщиков. Тогда уже появились статьи в иностранной прессе о «Детском саде» и московских концертах, а когда появился материал в «Актюэле», вся модная Европа сразу же захотела посмотреть, что же там в России происходит. А процесс уже кипел.

М.Б. Я вот о чем думаю: сейчас, наверное, трудно объяснить и тем более представить современному обывателю огромную плотность событий, происходивших в течении двух-трех лет. Но если представить то, что сейчас происходит в двух городах (я имею в виду все околокультурные еженедельные события в течении года) и как бы поделить на два центра событий Москвы и Питера восьмидесятых, то можно примерно представить скорость происходящего.

А по значимости этих событий мы можем судить и сейчас. Всплеск активности приходится как раз на период 85-88-го годов.

Г.А. Ну, приблизительно так. Если добавить ежедневные тусовки с огромным количеством фактурнейших людей, обладающих передовой и моднейшей культурной информацией, то ситуация станет еще более конкретной. В этих ежедневных совместных прогулках и ковался общий дух, пропадал снобизм и двуличность. Люди очищались. И все были на образах. Коля Филатов ходил как Байрон, Герман держался как Маяковский. В тот же период опять появился Джонник, который сразу же врубился в происходящее и собрал группу «Кепка». К «Поп-Механике» подтянулись Катя Филиппова и Катя Микульская и стали делать очень прикольные костюмы. А началось все с простого совместного костюмированного гуляния по улице. Стали подтягиваться бывшие утюги, свалившие за границу. Бывший утюг Беня, уехавший в Бельгию, привез студентов из бельгийской академии дизайна. А у меня по большому счету тогда еще показывать некого было. Я кидаюсь к Джоннику, мол, Серега, горю! Нужны девки с головой, хоть проститутки, хоть дворники – нет никого.

И он мне привел Ирэн и Катю Рыжикову. А я, самое смешное, их уже знал – втюхивал им какие-то сапоги несколько лет назад… Умницы, красавицы. Владеющие языками иностранными. Девушки, они и в Африке девушки, сразу врубились, что можно замуж выгодно выйти за иностранцев – и решили терпеть мои издевательства… А я стебался по-черному. Ортопедические ботинки, фуражки и все такое.

Собирается огромная толпа иностранцев и московских неформалов прямо в «Детском саду». Модельеры, поначалу державшиеся на пафосе, как только увидели моих моделей, владеющих французским и итальянским, сразу же сдулись и показали свои нормальные человеческие лица. А в «Детском саду» уже висели картины Котельникова, Филатова, нового образца. Герман-Маяковский со своими железяками. Иностранные модельеры, ехавшие в Советский Союз и думавшие, что мода – это они, быстро передумали и влились в шумное веселье. И вся эта толпа начала бродить по Москве. По всем культурным местам столицы. Девушки наши крепились из последних сил, чтоб не прижать кого-нибудь из иностранцев в уголке, но марку выдержали и позднее сами стали настоящими авангардными модельерами… Потом приезжал Миша Кучеренко с челябинской музыкальной тусовкой, который сделал для движения не меньше Тимура, выполняя коммуникативные функции. Миха потом привез в «Детский сад» целый автобус английских актеров. Появился в «Детском саду» Чичерюкин. Он потом был незаменимым элементом группы «Манго-Манго».

А апогеем внимания к «Детскому саду» я считаю приезд «Дойче Банка». После приезда Тома Джонса, после совместного с питерскими художниками рисования, наши концептуалисты вышли по продукции на достойный уровень; их картины стали продаваться. И тут мы узнаем, что респонденты и менеджеры «Дойче Банка», скупающие по миру все проявления авангардной культуры, собираются в «Детский сад». По большому счету, Энди Уорхоллу можно памятник на российской земле поставить, небольшой, за особый вклад и поддержку русского авангарда советского периода. Именно он в своем интервью упомянул всех наших людей и впервые показал их работы. До этого иностранцы могли судить об искусстве только по эмигрантам типа Шемякина или по тому, что им предлагали корыстные советские кураторы. То есть понятно что. А здесь случился информационный прорыв. После приезда мы узнали от менеджеров банка о том, как их прихватывали на корню новые кураторы, поили-кормили и возвращали обратно, приговаривая в дорогу: мол, приезжайте еще – может, к тому времени у нас что-нибудь появится…

А пока есть иконы, матрешки, бабы. То есть откровенно вредили. Когда в Советский Союз приехал умирающий от рака простаты, но отказавшийся оперироваться, Фрэнк Заппа, готовый помочь любым авангардным музыкантам и аппаратурой и деньгами, так как считал себя обязанным идеям именно русскому авангарду и России… то был перехвачен Стасом Наминым. И тот, как тут часто и бывало, втюхал Заппе все, что было под рукой, и отправил Фрэнка спокойно умирать на родину. Должны быть такие фотографии. Но хорошо, что подписались помогать Дэвид Боуи и Брайн Ино – хотя бы питерским музыкантам они успели помочь.