Ассасины - [102]

По правде говоря, Великий магистр недолюбливал Конрада за его заносчивость и вздорный нрав. Но никогда не подавал виду. Впрочем, все и так знали, что он протеже Ричарда Плантагенета, который терпеть не мог Конрада Монферратского, любимчика ненавистного ему короля Франции.

Чем дальше они удалялись от дворца епископа, тем острее чувствовал Вилк приближающуюся опасность. Он начал волноваться еще в замке тамплиеров. Предчувствие чего-то нехорошего бередило душу, и Вилк, мигнув оруженосцу, дал шпоры своей лошади и очутился рядом с Робером де Сабле. Похоже, оруженосец понял, что хотел сказать рус, и немедленно повторил его маневр. Великий магистр посмотрел сначала на одного, затем на другого, но промолчал. Видимо, он тоже разделял опасения своих слуг.

Но вот кавалькада втянулась в Улицу Менял. Как и остальные улицы города, она не отличалась шириной. Но что касается многолюдья, то этого у нее было не отнять. По сторонам улицы в палатках разных размеров – большей частью полосатых – ютились менялы. Их тут было так много, что, казалось, «дети арабов»[113] только и делают, что с утра до вечера меняют свои динары на таньга, дирхемы на фульсы, а безанты на денье.

Однако возле палаток большей частью топтались приезжие купцы. По их количеству на Улице Менял можно было предположить, что торговля в Тире процветает, несмотря на то, что город находился под властью франков.

Неожиданно от одной из палаток отделились двое молодых людей и едва не бросились под ноги жеребца Конрада Монферратского. Сопровождавшие его оруженосцы мигом нацелили на них копья, но тут один из них вскричал:

–  Отец, благослови!

–  Э, да это Расул! – воскликнул удивленный король Иерусалима. – Уберите оружие! – приказал он сопровождавшим его рыцарям. – Это мой крестник, – объяснил Конрад оруженосцам. – Расул! Подойди ко мне.

Юноша приблизился к Конраду Монферратскому и тот перекрестил его. Его товарищ тоже беспрепятственно подошел к королю Иерусалима и стал немного в сторонке. Вилк пригляделся к двум сарацинам и едва не ахнул. Это были заговорщики с кладбища! Только не те, которых он упустил на базаре, а двое других.

–  Опасность! – вскричал Вилк. – Защитите короля!

Увы, оруженосцы замешкались, не сразу поняв, почему кричит слуга Великого магистра, а когда до них дошло, уже было поздно. Расул схватил Конрада Монферратского за одежду и нанес ему несколько ударов ножом, спрятанным под халатом. Но сумел только ранить короля. Конрад ударом ноги свалил его на землю, где Расула тут же скрутили оруженосцы.

–  Живым брать, живым! – приказал слабеющим голосом Конрад.

Но тут в воздух, словно птица, взвился Наби. Он незаметно сместился к крупу королевской лошади и когда совершил свой немыслимый прыжок, то очутился заспиной жертвы. Сверкнуло лезвие ножа, и Конрад, схватившись за горло, захрипел – Наби перерезал ему сонную артерию. В тот же момент рыцари подняли его на копья. На землю он упал уже безжизненный – как бесформенная куча тряпья.

Вилк и Робер де Сабле не могли прорваться к умирающему де Монферрату – рыцари окружили его плотной стеной; слишком поздно окружили. Да и чем они могли ему помочь? Юноша беспомощно оглянулся и неожиданно заметил, как ему показалось, знакомые лица. Но они выглядывали из-под монашеских капюшонов – двое монахов смиренно стояли в сторонке, как и остальные зеваки. Заметив пристальный взгляд Вилка, они развернулись и скрылись в узкой улочке.

Это те, кого он упустил на базаре! Вилк не стал вдаваться в объяснения, лишь бросил:

–  Я скоро вернусь!

Соскочив с лошади, потому как проехать по Улице Менял вообще стало невозможно, он бросился вдогонку за заговорщиками. А что это так, Вилк теперь совершенно не сомневался. Видимо, эти двое замаскировались монахами, чтобы в суматохе закончить то, что начали крестник короля Иерусалима и его напарник; если, конечно, у них ничего не вышло бы. Ведь монахи, святые люди, могли подойти к своей жертве беспрепятственно.

Вилк бежал по улочке, которая казалась коридором – фасады домов мусульман не имели окон, а вся жизнь мужской и женской половины дома происходила во внутреннем дворике, скрытом от посторонних глаз. Монахи словно сквозь землю провалились. «Куда они девались?» – недоумевал юноша. Возможно, спрятались в одном из домов, вход в которые представлял собой лишь калитку с молоточком в виде медной руки, закрепленной на шарнире; этой рукой – раскрытой дланью – стучали, чтобы вызвать хозяина.

Но вот наконец дома закончились и пошли остатки древних сооружений. Вилку показалось, что он увидел, как среди развалин мелькнула черная фигура, и бесстрашно ринулся через заросли репейника. Перебравшись через кучу битого камня, юноша очутился на вымощенной плитами дорожке, которая привела его в просторный дворик. Еще на подходе к нему он услышал голоса, поэтому последние несколько шагов передвигался совершенно бесшумно – как учил дед Вощата.

Осторожно выглянув из-за полуразрушенной колонны, Вилк увидел обоих «монахов», которые спешно переодевались в замызганные халаты. Он не стал долго колебаться и размышлять, как поступить. Выхватив меч короткий скрамасакс