Аскольдова невеста - [94]

Краса не ответила, пытаясь понять, что означает эта отповедь. Даргала заковыляла к двери, но на пороге обернулась.

— А еще я не сказала, что вы избежите расплаты за все, что натворили, — добавила она. — Боги возьмут с вас плату за удачу, хотя и позволят отложить расчет. Там, где ты родилась, тебе жилось бы проще. Но иногда боги выбирают за нас, и это надо принять. Утешайся хотя бы тем, что все решили за тебя.

Старуха вышла, закрыла дверь. В клети повисла тишина. Краса сидела не шевелясь, и единственным живым существом казался огонь в очаге, по-прежнему ясный и бодрый. Он горел на этом месте целых полторы тысячи лет и повидал еще не такое.

Глава 13

Следующие несколько дней шел дождь: у богов, видно, кончились ясные деньки. Три дружины, растянувшись на много верст, возвращались на Вечевое Поле. Велем уже видеть его не мог. В то время как ему было нужно всеми силами торопиться вслед за Дивляной, он опять от нее удалялся. Теперь, когда судьба Красы почти устроилась и опасности ей вроде бы не грозили, его мысли снова обратились к сестре, и душу день и ночь грызло мучительное беспокойство. Белотур, конечно, человек честный и будущий ее родич, но все же как оставить молодую девку, невесту, одну среди чужих людей, мужчин! И никого из своих рядом, из женщин — только пленные голядки. Ох, не так надлежит ехать к жениху дочери старшего рода — без родичей, без челядинок, без приданого! Увы — и родичи, и челядь, и приданое Дивляны достались Красе. Без всего этого сделать из дочери валгородского ловца знатную дочь ладожского воеводы никак не получилось бы.

Правда, большой беды в потерях нет: Станила обещал выплатить двойной выкуп, который Велем собирался обратить в новое приданое для Дивляны. Пару девок в услужение найти не так трудно, а сам он с дружиной и братьями нагонит невесту если не по дороге, что уже едва ли, то очень скоро по приезде. Только бы все обошлось со свадьбой Станилы!

До отъезда из Числомерь-горы был проведен еще один важный обряд. Перед священной хлебной печью, воплощавшей в святилище земную утробу, жрицы-матери облили Красу водой, надели на нее новую рубаху, вышитую знаками утренней зари, к нарекли ее именем Заряла — так в землях смолян и радимичей именовалась Денница, богиня зари. Она перестала быть Красой, дочерью покойного ныне Смехно Гостилича из Вал-города, но и не была той, которую боги на Ильмерь-озере назвали Огнедевой и предназначили в жены князю Аскольду. Это была словно бы совсем новая Заряла, созданная богами для князя Станислава и принадлежавшая ему одному. И у Велема после обряда полегчало на душе: ощущение, что он обманом подсовывает Станиле совсем не тот товар, отступило.

Поскольку на Числомерь-горе Заряла родилась заново, отсюда и следовало провожать ее замуж, как из родного дома. Здесь же, в клети с печью, жрицы обмыли ее в последний вечер перед отъездом, подготавливая к переходу в новую, замужнюю жизнь. В знак перехода волосы ее после мытья оставили распущенными, и до окончания свадебного пира она не имела права заплетать их. Из клети ее вывели, снова покрыв паволокой, и теперь уже никто не мог видеть невесту до того мгновения, когда она станет женой князя Станислава.

Сам Станила едва мог того дождаться, и каждый день тянулся для него, будто месяц. Но и Велем не меньше стремился к скорейшему окончанию пути. Пусть случится эта свадьба, пусть бывшая Краса — его Краса — станет женой Станилы, который, как мальчишка, влюбился в ее серые глаза, веснушки, вздернутый нос и толстую рыжую косу. В тот огонь, который он, Велем, в ней пробудил, в те гордость и достоинство, которым он ее научил. И пусть ему наконец дадут возможность уехать и вдали от нее постараться забыть свою первую глубокую любовь, пришедшую уже после того, как он женился на Другой. И что он, дурень, раньше не догадался в Вал-городе поискать? Он вовсе не собирался следовать примеру сестры и совершать безумства, но теперь стал гораздо лучше понимать, какая сила заставила Дивляну бежать из дому с Вольгой, пренебрегая благоразумием и долгом. Теперь он не был уверен, что у него поднялась бы рука разлучить их и за косу увести сестру, зная, на какое горе ее обрекает. Тоже — судьба, тоже — воля богов, научивших его любви только сейчас, когда уже поздно.

Разместить всех приехавших под крышами внутри частокола Свинеческа не представлялось возможным, шатры и шалаши заняли всю луговину вокруг. На подготовку торжества было отведено мало времени; в этом Станилу поддерживал и второй жених, Радим, — все боялся, что какие-то непредвиденные неприятности помешают и он не получит свою Ольгицу, которую завоевал с таким трудом!

Вместе с Зарялой из Числомерь-горы приехала волхва Бережана — она и взяла на себя всю подготовку свадьбы, поскольку Колпита не годилась для этого как вдова, а Безвиду и Незвану Станила отослал прочь, чтобы они не сглазили новобрачную. Последнего он и сам слишком боялся, поэтому, богато одарив названую мать и молочную сестру, отправил их домой, на Лучесу, так и не дав им ни разу взглянуть на невесту. А Колпита и Ольгица, которых Велем тайком предупредил, не собирались раскрывать Станиле глаза и только радовались, что могут помочь настоящей Огнедеве ускользнуть от дивьего мужика.