Ашерон - [29]

Я взглянула на отца, ненавидя его за все.

— Эстес плохо обращается с ним. Постоянно. Он продает его…

Отец дал мне пощечину за эти слова.

— Ты говоришь о моем брате! Как ты смеешь!

Мое лицо горело, но мне было все равно. Я не могла просто стоять и позволить разрушать им и дальше душу невинного мальчика, которого нужно холить и лелеять, а не выкидывать как не нужную вещь.

— А это мой брат, от которого ты отказываешься! Как ты смеешь?

Я не стала дожидаться, что он мне ответит, а побежала за Ашероном, так как стражники его уже увели. Он стоял и ждал повозки перед главным входом во дворец. Ашерон опустил свою голову так низко, что напомнил мне черепаху, которая просто хотела спрятаться в своем домике, и чтобы ее никто не видел и не трогал. Ашерон так крепко сжал себя руками, что костяшки на его пальцах побелели. Он стоял, как статуя.

— Ашерон?

Он даже не взглянул на меня.

— Ашерон, пожалуйста, я не знала, что они приедут сегодня. Я думала, что мы в безопасности.

— Ты солгала мне, — просто сказал он и уставился в пол без дела, — ты сказала, что мой отец любит меня. Что никто не заставит меня уехать отсюда. Ты поклялась мне.

Слезы капали из моих глаз.

— Я знаю, Ашерон.

И тогда он взглянул на меня, его глаза были полны невыносимой боли.

— Ты заставила меня довериться тебе.

Сгорая от стыда, я попыталась придумать, что сказать ему, но ничего дельного не приходило на ум.

— Мне очень жаль.

Это было очень неуместное извинение, даже для моих ушей. Он покачал головой.

— Я никогда и шагу не ступал из своих покоев без сопровождения. Никогда не выходил из дома. Идикос накажет меня за то, что я уехал. Он…

Ужас появился в его глазах, и он сжал себя еще сильнее. Я даже не начала думать о том, что его ждет в Атлантиде, как повозку уже подали.

Когда он заговорил, его слова были тихим, разрывающим сердце шепотом.

— Лучше бы ты оставила меня там.

Он был прав, и где-то в глубине души я знала это. Все, что я сделала по своей глупости, причинило ему еще больше вреда. Я показала ему лучшую жизнь, ту, в которой он уважаемый и свободный человек. Там у него не будет ничего этого. Он будет никем в Атлантиде.

Я зарыдала, когда охранник схватил его за руку и с силой запихнул его в повозку. Ашерон больше не смотрел на меня. Он действительно меня ненавидел за то, что я сделала, и я не могла его винить за это. У меня разрывалось сердце, когда я стояла и смотрела, как они уезжают.

— Ашерон! — закричала Майя, выбегая за ним из дверей. И только тогда он повернулся. Его лицо выглядело ободряющим, но потом я увидела слезы в его глазах, когда он махал ей рукой на прощание.

Упав на колени, я притянула Майю к себе, мы так и стояли и плакали от съедающей наши сердца тоски. Ашерона увезли, и не было никакой абсолютно надежды снова освободить его. Отец об этом позаботится. Затем я вспомнила слова старой жрицы, которые она произнесла в день его рождения. "Только Боги могут сжалиться над тобой, малыш. И никто другой не сделает этого боьше. "

Теперь мне стал понятен смысл ее слов. И Ашерон был прав, боги прокляли его. Иначе они дали бы нам эти три дня…

Глава 17

23 июня,9530 г. до н. э.

Прошел год с тех пор, когда я в последний раз видела Ашерона. Майя и я сидели в саду летнего дворца часами и думали о нем. Гадая, чем он занимается, как поживает. Я заверила Майю, что с ним все в порядке, хотя сама знала, что там все далеко не так гладко. И это мягко сказано. Не было описания тому, что делали там с Ашероном, пока мы тут сидели, жевали оливки и сыр и купались в теплом солнышке. Я посылала несчетное количество писем Ашерону в Атлантиду, но никто не прислал мне и словечка в ответ. Служанка, которая связывала меня с Ашероном, умерла при загадочных обстоятельствах — сразу после возвращения Ашерона в Атлантиду. Все это я подслушала из разговоров моего отца и дяди. Эстес не разговаривал со мной с тех пор.

Я попыталась спросить моего дядю об Ашероне в его последний визит. Он скользнул по мне взглядом полным горького разочарования. Он знал, что мне известно, чем он занимался, и поэтому я для него умерла. Не то, чтобы меня это сильно волновало. Он перестал для меня существовать ровно в тот момент, когда я увидела моего брата, привязанного к кровати из-за жадности Эстеса. Но я хотела знать, что чувствует Ашерон по отношению ко мне. Думает ли он обо мне? Ненавидит меня за то, что с ним случилось? Или же он одурманен так, что даже не вспомнит моего имени? На эти вопросы не было ответов.

У меня не было надежды спасти его снова. Из-за того, что я сделала, отец устроил мне тотальный контроль. Я больше не могла свободно путешествовать без его разрешения. Бораксиса разжаловали и приставили чистить конюшни, а также к нему был приставлен охранник, который даже не хотел со мной говорить. Даже Стикс делал вид, что я не существую.

— Как ты можешь позволить своему брату-близнецу так страдать? — спросила я через неделю после того, как забрали Ашерона.

— Эстес никогда бы не сделал такого. Это еще одна твоя ложь, придуманная, для того чтобы освободить Ашерона. Ты должна радоваться, что я не король. А то, я бы выпорол тебя за такую мерзкую ложь.