Асфальт и тени - [97]

* * *

Самое сильное оружие человечества — память, только мы почему-то помним и повторяем, как правило, только плохое или очень плохое.

* * *

В рождении садизма виновата теща, которая упекла де Сада в тюрьму, а двадцать семь лет отсидки лишь довершили дело.

* * *

Радость приходит и уходит, а горе всегда с нами.

* * *

Всю ночь бежали к свету, а солнце взошло за спиной.

* * *

Тихо, вполголоса, за заснеженным окном плакала вьюга. Мне было ее жаль, но впустить в дом не решился.

* * *

Шел подслеповатый осенний дождь. Его струйки, тонкие, словно просеянные через сито, в сумерках не были видны. Дождь шел почти бесшумно. Когда одинокий путник в старом брезентовом плаще с капюшоном останавливался на раскисшей полевой дороге перевести дух, дождь словно замирал. Ни всплеск, ни пузыри на лужах не выдавали его присутствия, и только тихое, едва слышное шипение, да отяжелевшая от влаги одежда обнаруживали этого чудаковатого посланца осеннего неба.

Человек постоял, подышал на озябшие мокрые ладони, оглянулся назад. Пологий склон поля, по которому, почти не петляя, стлалась дорога, упирался в густеющий мрак ночи, успевший размыть и обесцветить очертания городских предместий. Бледные точки фонарей и размазанные полоски окон еще сильнее уродовали призрачные очертания оставшейся позади городской громады. Это был его город. Он здесь родился, вырос, прожил свою суматошную жизнь, добился определенной известности, положения, достатка. Он в совершенстве постиг жесткие городские законы, приладился к ним, научился их использовать. Ему трудно было Жаловаться на свою жизнь, да он этого и не делал. Просто он в одну ночь вдруг понял, что не совпадает с городом. Они стали чужими друг другу. Оказывается, всю свою жизнь он боялся стать чужим.

Еще раз оглянувшись, путник перекрестился и скорой походкой, скользя кирзовыми сапогами по жирной грязи, зашагал прочь. Нагнавшая его ночь растворила в себе одинокую, слегка сутулящуюся фигуру.

* * *

Если хочешь докричаться до человека, говори тише. В тишине живет смысл, сила и любовь, но мы это, как правило, забываем и с пол-оборота переходим на повышенные тона.

Телефонная трубка до сих пор не может прийти в себя от того, что мы в нее накричали сегодня ночью.

* * *

Одичал среди людей от дефицита одиночества. Долгие годы я мечтал о маленькой избушке в осенней тайге, где только я и дождь, да рыжая беззвучная метель осыпающихся с лиственниц иглиц.

Долгие годы что-то меня не пускает в эту вожделенную осень. Но я настырный, я прорвусь… Потом бы только не каяться.

* * *

У измены два вкуса — горький и сладкий, только достаются они разным людям, поэтому одному хорошо — другому плохо. Жаль, что нельзя изменить самому себе.

* * *

Послушайте ветер, как по-разному он ведет свои монологи, сколько в них звуков, музыки, звериного рыка, птичьего свиста, сколько силы, боли, радости и леденящего кровь страха.

Послушайте ветер, он многое расскажет о вас.

* * *

Самым кровавым словом, произнесенным человечеством перед лицом Бога, без сомнения является слово «свобода». Ради нее над миром пронеслись все войны и революции. Всегда и везде свобода выступала оправданием всех наших бед. Так было в древние времена, так и нынче. Войны и беды еще не окончены, ибо рамки свободы безграничны, как безбрежно море самообмана и наших иллюзий.

* * *

Как часто люди живут в придуманном мире! Стоит фантазиям или заблуждениям одного совпасть с настроением окружающих, как они заражаются ими и по прошествии определенного времени начинают считать их собственным достижением. Так из ошибок и заблуждений одних вырастают убеждения и вера других. Заблуждение идет на смену заблуждению, истина остается невостребованной, ее никто и не ищет. Искать труднее, чем заблуждаться. Возможно, только в последние мгновения жизни мы прозреваем, и нам дается право увидеть истину, но сказать об этом миру мы уже не успеем.

* * *

Дважды в течение одного века у России были разрушены главные скрепы государственности и морали — сословия. Они складывались десятилетиями и веками, цементировались жесткой конкуренцией и кровью. Сословное деление в различных формах сохранил, кроме нас, весь мир. Сословность, как условно-практическое деление общества, — одно из величайших достижений нашей цивилизации.

Сегодня в муках рождаются новые сословия, и не дай нам Боже вновь увлечься одним из самых красивых проявлений лжи — равенством. Россия этого больше не выдержит.

* * *

Вы пробовали долго смотреть в глаза хищной птицы? Пустой, холодный, гипнотизирующий, малоподвижный взгляд, лишенный мысли и эмоций. Глаз мгновенно реагирует на любое движение и тень, команда передается в непропорционально маленький мозг только на те раздражители, которые можно съесть, другие отсеиваются.

В последнее время среди нас все больше и больше людей с птичьими глазами.

* * *

«Высокообаятельный человек с природно-ласковым лицом и голосом», как он сам себя часто рекомендовал. Мы — дети любви, независимо от пола и возраста, мы постоянно во что-то или в кого-то влюбляемся. Без любви жить неинтересно, поэтому мы переносим свои чувства на самые, казалось бы, неподходящие предметы и явления. К примеру, на политических лидеров. Их рейтинг — это коэффициент наших к ним симпатий. Выборы — банальный акт признания во влюбленности. По той же вечной схеме происходит и охлаждение к предмету наших чувств. После разочарования остается противный привкус напрасной траты надежд и эмоций. Каждый все это испытал на себе.