Артуш и Заур - [32]

Артушу тоже не спалось. Он размышлял об отношениях с Зауром, и доводил себя чуть ли не до безумия. «Что за причудливое событие?! Каким ужасом я занимаюсь?! Что это за любовь?! О Боже, помоги мне!.. Укажи мне выход».

Когда они уснули, все часы в мире показывали половину разлуки, тоски и трагедии.

2

Заур поставил будильник на 11:00, но тоска по Артушу разбудила его в половине десятого. Он принял душ, полчаса ходил в комнате из угла в угол, затем решил позвонить Артушу.

После третьего гудка послышался его веселый голос:

— Алло?

— Ты проснулся?

— Давно. Не знаю почему, но чувствую себя очень бодрым и выспавшимся. И настроение отличное.

— Хорошо, что мы вчера не стали пить. А то бы сейчас голова раскалывалась.

— А какая разница? — рассмеялся Артуш. — Все равно нам сегодня придется набухаться на грузинской свадьбе.

— Да, нам придется несладко… — сказал Заур и через пару секунд добавил: — Пойдем, поедим чего-нибудь?

— Куда?

— Не знаю… Хочешь, сходим в осетинский ресторан? Там отличное хачапури.

— Ты знаешь, где это?

— Да, был там сто раз.

— Ладно. Через десять минут жду тебя на улице.

* * *

Без десяти одиннадцать любовники уже сидели в осетинской пивной «Алан» на Майдане. Они не могли решить — позавтракать или все же пообедать. Официант уже один раз подходил к ним, но, увидев нерешительность клиентов, отошел. Наконец, после долгих раздумий, они заказали большое осетинское хачапури и осетинское пиво.

— Да, это обещает быть странным, — сказал Артуш, глядя на огромную лепешку.

Заур сделал большой глоток пива, вздохнул и спросил:

— Почему? Если тебе что-то не нравится…

— Нет-нет. Все отлично. За твое здоровье, — поднял Артуш бокал. — Хотя, ты уже начал пить. Да, никого не ждешь.

— А что, обязательно надо чокаться? — скорчил Заур кислую гримасу. Ненавижу этот обычай. Кавказцы невыносимы, когда несут всякую чепуху и чокаются. В это время они предстают в самом смешном виде. Хотя грузины не чокаются когда пьют пиво. И то хлеб…

Заур все же чокнулся с Артушем, который с нежной улыбкой смотрел на своего возлюбленного, и поставил бокал на стол. Разрезал кусок хачапури и с аппетитом стал жевать.

— Предлагаю поесть, а потом прогуляться по Тбилиси. Погода сегодня отличная.

Артуш кивнул в знак согласия.

— Конечно. Мы нигде с тобой не бывали. Кроме конференц-зала и номера в отеле. Этот город дорог нам обоим. И у нас обоих есть любимые уголки в этом городе. Было бы незабываемо увидеть все это вместе.

Некоторое время в полной тишине они ели хачапури. Время от времени поглядывали на расторопных официантов, обслуживающих редких клиентов. Заур отвел глаза от влюбленной парочки за соседним столом и взглянул на Артуша. Он разделывался с последним куском хачапури. Ему захотелось заняться любовью, дикой любовью. Он сжал ноги, чтобы усмирить своего жеребца. Надо было чем-то занять мысли, сосредоточиться на чем-то другом. Неожиданно он спросил:

— Артуш, у меня к тебе вопрос.

Артуш удивился, уловив странную сухость, официальные нотки в словах Заура. В изумлении он посмотрел на своего любовника.

— Конечно, спрашивай.

— Почему у вас, у армян, такой доходящий до паранойи страх быть стертыми с лица земли? Вы действительно считаете, что вокруг вас одни враги? Что они только и делают, как строят планы о вашем уничтожении, или же все это наши преувеличения?

Артуш улыбнулся. Вряд ли он ожидал от Заура такого вопроса, но, с другой стороны, он не замешкал с ответом:

— На самом деле в твоих словах есть доля правды. Вы, азербайджанцы, опираетесь как на широкомасштабный мусульманский союз, так и на тюркский. И потому считаете себя великим народом. Практически уверены, что выживете как этнос и нисколько не беспокоитесь вероятностью уничтожения. — Он отпил пива и продолжил. — Но мы… Хоть и входим в большое христианское единство, все же занимаем отдельное место из-за нашей конфессиональной специфики и считаем себя редким этносом. Долгое время, мы жили в нехристианской среде и в условиях исторических коллизий. Вследствие чего у нас сформировалась устойчивая мысль: мы — маленький этнос в окружении врагов и нас постоянно ожидает угроза уничтожения. Я бы даже сказал, что наличие этого элемента в армянском менталитете сыграло важную роль в возникновении карабахского конфликта и в том, что он дошел до нынешней стадии. Именно поэтому нам кажутся неубедительными слова азербайджанской стороны по поводу обеспечения безопасности карабахских армян.

— И тебе тоже?

— Да, мне тоже. Речь идет не об армянской солидарности. Ведь в Азербайджане ваши собственные права на каждом шагу нарушаются. Как вы собираетесь обеспечить права армян?

— Разве в Армении нет тех же самых нарушений?

— Ты говоришь, как настоящий азербайджанец. Конечно, есть. Кто же это отрицает? Но мы в настоящее время говорим о вас — об Азербайджане, который хочет видеть Карабах в своем составе, и который считает карабахских армян своими гражданами. Невозможно обеспечить их безопасность. Может, через 50-100 лет они вам поверят. Да и то навряд ли… А теперь я задам тебе вопрос.

Заур разгорячился.

— Отлично! Значит, трехдневной конференции было нам мало. В противном случае мы не возвращались бы к этой теме. Ну давай, валяй, спрашивай.