Артур, племянник Мордреда - [35]

К счастью, этого не произошло. Предпоследняя принцесса произнесла те самые слова, которые я уже и не надеялся услышать.

Я еще раз взглянул на нее — изучая, запоминая… У нее была чистая белая кожа, черные глаза и длинные темно-каштановые волосы, ниспадавшие, когда она сидела, до самого пола. Спокойный, ровный взгляд. Белое платье.

— Ты назвала свое имя, — сказал я на прощание. — Но оно слишком длинное, как и все остальные ваши имена. Нет ли у тебя какого-нибудь другого, покороче? Может быть, прозвище?..

— Есть. — Негромко ответила она. — Гвенуйфар.

«Судьба.» — Подумал я.

После этого, как и полагается, были собраны все участницы соревнований и объявлена победительница. Шестнадцать товарок моей избранницы недовольно зароптали.

— Почему — она?! — Громко заявила высокая чернобровая красотка. Звали ее, кажется, Атакунецаннеттан. — Мы тоже выиграли! Ты нас обманываешь, Артур из Киммерии!

Остальные принцессы шумно ее поддержали. Вели себя благородные пиктские девушки не совсем типично, но их можно понять. Перспектива быть проданными на рынке рабов их совершенно не привлекала.

— Дамы, дамы!.. — Я хлопнул в ладоши, чтобы их успокоить. — Вы ошибаетесь. Вы не прошли испытание.

— Ложь!

— Неправда!

— Я выиграла!

— И я!..

— Да, мы тоже!..

Я хлопнул в ладоши еще раз, погромче. Принцессы притихли.

— Было два испытания. — Объяснил я. — Второе испытание прошла только Гвиневра.

— Какое еще испытание? — Подозрительно спросила Ата- и т. п.

— Я попросил вас выбрать подарок. Каждая выбрала подарок себе по вкусу… но только одна, — я выдержал паузу. — Только одна из вас вспомнила о том, что полсотни девушек — точно таких же, как она — будут проданы злобным работорговцам с Лазурных Островов. Только одна из вас — Гвиневра — в качестве свадебного подарка попросила вернуть остальным принцессам свободу. Ответственность — качество для правителя не менее важное, чем ум. Гвиневра прошла оба испытания и поэтому именно она станет моей женой и правительницей Пиктляндии.

— А как же мы? — Пискнула какая-то щупленькая принцесска.

— А вы с почетным сопровождением и с подарками отправитесь по домам. Передайте своим родичам, что ровно через три месяца состоится наша с Гвиневрой свадьба, на которую я приглашаю всех, кто захочет придти.

На свадьбу прибыло столько гостей, что пришлось ставить столы не только внутри дворца, но и снаружи. Погуляли знатно.

Конечно, женитьба не решила всех моих проблем. По Пиктляндии по-прежнему бродили отряды патриотов, мечтающих вышвырнуть «вонючих горцев» из своей родной земли. Но ситуация — я ясно ощущал это — потихоньку начала меняться к лучшему. Национальное большинство во власти было представлено принцессой Гвиневрой, и национальному самосознанию пришлось этим удовлетвориться. Гвиневра давала мне дельные советы, от которых я не торопился отмахиваться. Наш брак был заключен по необходимости, а не по любви, но, может быть, именно поэтому у нас не было ни ссор, ни размолвок. Изначально мы относились друг к другу настороженно, затем появилось взаимное уважение, которое переросло в дружбу, затем… Чувства — сложная штука: обычно мы понимаем, как дорого нам было что-то только тогда, когда это «что-то» мы уже потеряли. Но в те дни Гвиневра была молода, была со мной и мне было просто хорошо от того, что она рядом, и о большем я не задумывался.

Гвиневра куда лучше, чем я, знала свой народ. Вначале я опасался, что она захочет отравить меня и попытаться вернуть пиктам независимость, или даже самостоятельно захватить власть, но со временем, узнав ее получше, я стал постепенно открывать ей доступ к управлению страной. Гвиневра была достаточно умна, чтобы понимать: без меня она не сможет удержать власть над Пиктляндией, а что касается «независимости», то это в лучшем случае — лозунг для патриотов, а в худшем — просто ложь. Народ всегда зависим, и правители различаются не по принципу свой-чужой, а по принципу глупый-дальновидный, сильный-слабый. Гвиневра это понимала. Она не хотела возвращаться к тому положению дел, которое было здесь до моего прихода — бесконечные вялотекущие внутренние войны — она, как и я, хотела установить на своей родине нормальную систему управления.

Именно Гвиневра посоветовала мне обратиться к друидам. О существовании этих лесных колдунов я знал и раньше, но не придавал им особенного значения, поскольку они никогда не `пытались противостоять мне и вообще в политику не лезли. Гвиневра помогла мне взглянуть на этот же вопрос с другой точки зрения. Она рассказала, каким огромным уважением пользуются среди пиктов друиды. Если бы мне удалось наладить с ними отношения, общественное мнение оказалось бы на моей стороне, и из-под ног террористов-патриотов окончательно была бы выбита родная почва.

Я прислушался к совету, разузнал, где состоится очередное друидское сборище, и отправился туда. В сопровождении охраны, естественно.

Друиды собрались на вершине холма неподалеку от одного из пиктских городков. К холму потихоньку стягивалось местное население. Одни смотрели на меня с неприязнью, другие — равнодушно. Я не обращал на пиктов внимания. Как я уже знал, свои церемонии друиды проводили по ночам. На вершине холма я заметил какие-то большие камни, но рассмотреть мне их не дали — стоило моему коню вступить на холм, как путь перегородил юноша в длинной темно-бурой мантии. У него был кривой посох из ветки дуба и длинный темный плащ.