Артур и Запретный город - [21]

– Если я потерплю поражение… надеюсь, ты станешь хорошим королем, – произносит она, и в голосе ее впервые не звучит ни насмешки, ни ехидства, ни злости.

Осторожно, по-прежнему не опуская меча, она притягивает к себе голову мальчика и целует его в макушку. Время останавливается. Воздух наполняется радостным жужжанием мириадов пчел, несущих в лапках медовые сердечки, с неба веселым дождем сыплются беленькие ромашки. Птички выводят звонкие трели, кудрявые облачка берутся за руки и под счастливое чириканье водят хороводы.

Никогда еще Артур не был так счастлив. Наверное, так бывает, когда мчишься по трассе на тобогане с высокой-превысокой горы, а вокруг светит солнышко, сияет снег, легкий ветерок овевает тебя, и кажется, что на свете нет ничего важнее и прекраснее этого спуска.

Дыхание Селении обжигает его, словно жаркий ветер Сахары, а прикосновение ее губ можно сравнить с нежным падением лепестка розы. Чтобы еще раз испытать это прикосновение, Артур готов вечно стоять в той неудобной позе, в какой он стоит сейчас. Но Селения позволяет себе расслабиться не более, чем на пару секунд. Она отходит от Артура, и внезапно возникший зачарованный мир столь же внезапно исчезает.

Артур никак не может опомниться от поцелуя принцессы. Никогда еще секунда не казалась ему до ужаса короткой и одновременно бесконечной.

Он изумлен, растерян, не знает, что сказать.

Селения ласково улыбается ему.

– Теперь, когда я передала тебе свою власть… распорядись ею разумно, – говорит она.

Когда между дверными створками остается щель размером не более двух миллиметров, принцесса проскальзывает во дворец.

– Но… подожди… не надо… – лепечет Артур, бросаясь к дверям. Но створки уже сомкнулись.

Артур в растерянности. Едва он осознал, что произошло, как уже пора привыкать к мысли, что случившееся больше не повторится.

К нему с радостным воплем подскакивает Барахлюш

– Браво! Отлично! Все было великолепно! – он хватает Артура за руку и долго-долго ее трясет. – Мои поздравления! Это была самая замечательная свадьба, какую мне только довелось увидеть!

– Ты о чем? Что ты такое говоришь? – растерянно бормочет Артур.

– Да о чем же, как не о твоей свадьбе, кретин! Она тебя поцеловала. Значит, вы поженились и будете женаты до тех пор, пока не придет время новой династии. У нас так принято! – объясняет Барахлюш.

– Ты хочешь сказать, что… что поцелуй означает свадьбу? – изумляется Артур. Все же местные обычаи очень странные!

– Разумеется! – подтверждает Барахлюш. – Ах, какая волнительная была свадьба! Такая светлая… такая короткая!.. словом, фантастическая! – тоном знатока комментирует Барахлюш.

– По-моему, слишком короткая, – замечает Артур, совершенно выбитый из колеи: на его взгляд, серьезный обряд не может быть таким стремительным.

– Да не волнуйся ты! Ты получил самое главное: ее руку и ее сердце. Ну, и чего тебе еще надо? – пожимает плечами Барахлюш. Поистине, логика у минипутов железная.

– Знаешь, в нашем мире женитьба занимает гораздо больше времени. Молодые люди знакомятся, потом ходят друг к другу в гости и в кино, читают книжки. А потом молодой человек предлагает девушке руку и сердце. И если та согласна, они идут в церковь, где господин кюре проводит обряд, соединяющий их навеки. И только когда в церкви девушка говорит «да», она дарит свой поцелуй жениху, – объясняет Артур, вспоминая рассказ о свадьбе собственных родителей.

– О ля-ля! Пустая трата времени! У вас, верно, масса времени, раз вы растрачиваете его на такие глупости! Только тупые головы выдумывают столько церемоний! А у сердца есть всего одно слово, и поцелуй – наилучший способ это слово сказать, – назидательно разъясняет Барахлюш.

Артур пытается уловить суть рассуждений юного принца, но быстро понимает, что занятие это бесполезное. Честно говоря, после неожиданного поцелуя ему неплохо было бы хорошенько выспаться и принять пару таблеток аспирина.

– Послушай, а чего бы ты еще хотел? – наседает Барахлюш, видя, что друг его выглядит совершенно обалдевшим.

– Ну, я не знаю… может быть, это надо отпраздновать? – неожиданно для себя предлагает Артур. Он никак не может собраться с мыслями.

– А почему бы и нет? Великолепная идея! – раздается насмешливый голос, слишком грубый, чтобы принадлежать Барахлюшу.

Друзья оборачиваются и в ужасе видят, как у них за спиной выстраивается целый отряд осматов во главе со своим начальником, страшным Мракосом, единственным сыном Ужасного У.

Когда Мракос улыбается, кажется, что сейчас он кого-нибудь прикончит. Улыбка у него на редкость неприветливая. Даже если бы он чистил свои черные зубы пятнадцать раз в день, вред ли бы это что-нибудь изменило.

Ленивым шагом победителя Мракос подходит к Артуру.

– Если позволите, я сам устрою вам праздник! – произносит он с таким выражением, что даже у осматов не остается никаких сомнений в его кровожадных намерениях.

Артур все понял – первый поцелуй Селении станет последним в его жизни.

* * *

Тем временем в большом мире мать Артура сидит на кухне. На столе лежат десять маленьких именинных свечек, но так как ни пирога, ни Артура больше нет, значит, и зажигать их нечего.