Артист Александр Вертинский. Материалы к биографии. Размышления - [33]

События второй мировой войны сделали невозможным для Вертинского выезд из Шанхая в одну из западных стран. Но и жизнь на китайской земле становится, начиная с 1939 года, совершенно невыносимой. В 1939 году Вертинский публикует в харбинской газете «Рубеж» большое стихотворение «Шанхай», пронизанное прежде несвойственными ему мрачными историческими пророчествами.

Вознесенный над желтой рекой полусонною,

Город — улей москитов, термитов и пчел…

Я судьбу его знаю. Сквозь маску бетонную

Я ее как открытую книгу прочел.

Шанхай представляется ему подобием колосса Родосского на непрочном глиняном цоколе. Город оказался в плену у презренной шайки грабителей-временщиков, которых ожидает неминуемое возмездие. Поэт предрекает:

Победителей будут судить побежденные

И замкнется возмездия круг роковой,

И об этом давно вопиют прокаженные,

Догнивая у ног его смрадной толпой.

Все чаще и настойчивей Вертинский публично заявляет: существует один, только один путь для русской эмиграции — покаяние перед своим народом и Возвращение. Артист становится активным сотрудником организованного в Китае Советского клуба. То и дело он печатается в газете «Новая жизнь», агитировавшей русскую эмиграцию работать на победу советской страны в развязанной фашистами кровопролитной войне. Все это вызывало бешеную злобу реакционеров. Во время одного из концертов Вертинского группа хулиганов рассыпала в зале нюхательный табак, в результате чего концерт был сорван.

С 1941 года постепенно сокращается число выступлений артиста на концертной эстраде и в ресторанах. Репутация человека, который «продался большевикам», отпугивала хозяев. Вертинский лишился привычных источников дохода. Жить стало не на что. В этих обстоятельствах он пустился в рискованную финансовую авантюру, которая могла ему дорого обойтись. Все началось с того, что он сошелся с некой Буби, дамой полусвета, писавшей стихи, влюбленной в него и в его песни. Буби, по-видимому, вышедшая из среды «девочек из бара», выглядела уже немолодой и мечтала прочно устроить свою жизнь подле выдающегося артиста. Она была невысокой, миниатюрной, «работала» под скромную, застенчивую девушку. Это о таких, как она, Вертинский писал:

Вы похожи на куклу в этом платьице аленьком,

Зачесаны по-детски и по-смешному,

И мне странно, что вы — такая маленькая,

Принесли столько горя мне, такому большому.

Буби, имевшая некоторые сбережения, подала артисту идею открыть что-то вроде «уголка Вертинского». Речь шла о предприятии типа ночного кабаре, в котором рабочие, официанты, кухня, винный погреб находились бы в ведении Буби и еще какого-то предпринимателя, знакомого Буби, а входная плата поступала бы в распоряжение Вертинского, обеспечивавшего концертную программу. Естественно, «гвоздем» программы должен был стать он сам. Певец принял предложение своей поклонницы и придумал название кабаре: «Гардения». Он очень любил белые с золотистым оттенком цветы китайской гардении, их неповторимый дурманящий аромат.

Спустя некоторое время состоялось праздничное открытие кабаре. Вертинский встречал гостей с видом вполне преуспевающего человека. Он беззаботно смеялся. На нем был прекрасный костюм, и грудь его украшала гардения.

В течение нескольких месяцев все шло так, как задумала Буби. Кабаре приобрело популярность, и ничто не предвещало грозы. А потом поставщики продуктов и вин неожиданно для Вертинского подали в суд, жалуясь на неуплату по счетам. Выяснилось, что содержание кабаре принесло крупные убытки. Предприятие обанкротилось. И хотя Вертинский лично не имел никакого отношения к оплате за поставки товаров, он оказался одним из подследственных. С него была взята подписка о невыезде вплоть до выяснения всех обстоятельств дела. Как раз в эти неприятные и тревожные дни Александр Николаевич получил официальное извещение о том, что советское правительство разрешило ему вернуться на родину. Пока тянулась судебная волокита, срок визы истек. Состоялось судебное разбирательство. В конечном итоге Вертинский был признан невиновным, но все это было для него малоутешительно. В силу стечения обстоятельств Возвращение, мечтой о котором он жил последние двадцать лет, вновь откладывалось. Казалось, произошло непоправимое.

К счастью, сила жизни и любовь к родине сумели смести все преграды.

В 1942–1943 годах артист деятельно сотрудничает на радиостанции ТАСС «Голос Родины». В эфир несутся его песни «Куст ракитовый», «Чужие города», «Сказание о граде Китеже». Он выступает с чтением отрывков из своих воспоминаний, с многочисленными стихами, основная тема которых — неизбежность поражения фашизма, ожидание «погребальной мессы» в Берлине, Риме и Токио, и праздничных торжеств в Москве, Лондоне, Нью-Йорке.

И сквозь погребальную мессу

Под вьюги тоскующий вой

Рождается новая песня

Над нашей великой страной.

(«В снегах России», Шанхай, 1943)

…Тем временем произошли большие изменения в личной жизни певца. Состоялось решение шанхайского гражданского суда о разводе Александра Вертидеса, грека, с Иреной Вертидес[33]. Обе стороны дали согласие на развод. А в марте 1943 года в шанхайском консульском отделу Посольства Союза ССР в Японии был оформлен брак уже не Вертидеса, а Вертинского Александра Николаевича с девятнадцатилетней Циргвава Лидией Владимировной, дочерью служащего Китайско-Восточной железной дороги, советского подданного.