Артхив. Истории искусства. Просто о сложном, интересно о скучном. Рассказываем об искусстве, как никто другой - [34]

Когда умерла Саския, Титусу было девять месяцев. Его отец, хотя и боготворил малыша, все же не мог уделять ему достаточно внимания, проводя львиную долю времени в мастерской. Ребенку было срочно необходимо внимание – так в доме Рембрандта появилась молодая вдова трубача по имени Гертье Диркс. И очень скоро няня всецело завладела вниманием не только девятимесячного мальчика, но и его отца. Гертье разделила с Рембрандтом постель, художник кругом появлялся с ней и, казалось, не собирался скрывать от людских глаз эту греховную связь, свое эротическое утешение. Он даже подарил ей некоторые украшения Саскии!

Трудно сказать, что это было – любовная горячка, закрывающая глаза на неэтичность подобных подарков, или же прагматичное желание таким образом избавиться от памяти умершей жены, продолжающей ранить и причинять боль, но Рембрандту еще не раз предстоит об этом своем поступке пожалеть.

Спустя несколько лет после начала романа с Рембрандтом Гертье явилась к нотариусу – заверить свое завещание. В нем женщина указывала, что все драгоценности, подаренные ей Рембрандтом, и свой портрет, который он написал, после ее смерти должны перейти в собственность Титуса.

Но к концу 1640-х годов в доме Рембранда появилась юная экономка Хендрикье Стоффельс, и художник, изрядно охладевший к Гертье, перенаправил все свое внимание на 23-летнюю прелестницу.

Второй судный день

Рембрандт собирался расстаться с Гертье мирно, предложив ей ежегодное содержание в 160 гульденов (все подкреплялось официальным договором), и она поначалу даже согласилась. Но, съехав от Рембрандта и оказавшись в пугающем одиночестве, уязвленная обидой женщина передумает. Сначала она назло любовнику отправится закладывать драгоценности Саскии, а потом и вовсе подаст на художника в суд.

В суде Гертье заявляла, что художник «во всеуслышание обещал жениться на ней и подарил кольцо и что, более того, он неоднократно спал с нею, и потому она настаивает, чтобы ответчик либо женился на ней, либо назначил ей денежное содержание». Но ведь Гертье же подписывала бумаги, где соглашалась на содержание в 160 гульденов? Нет, теперь она хочет большего! Суд постановил увеличить ее содержание до 200 гульденов. Этого тоже оказалось недостаточно.

И тогда Рембрандт, чьей репутации был нанесен серьезный ущерб, задумал недоброе. Подговорив свидетелей, он сумел доказать недееспособность Гертье Диркс (она якобы повредилась в уме и к тому же ударилась в распутство) и упек ее в «исправительный дом для женщин» – были в Голландии и такие заведения. Там в атмосфере аскетичной суровости (чтобы не сказать жестокости) блудниц и бродяжек перевоспитывали путем нелегкой работы и ограничений в еде и свободе. Это была, по сути, почти что тюрьма: в тусклые стены въелся невытравляемый запах щелока и вареного гороха, натруженные пальцы обитательниц к концу дня нестерпимого ныли от многочасовой работы за прялкой, а их души и уши годами не воспринимали ничего, помимо нудных «исправительных» проповедей.

Гертье выйдет оттуда через пять лет совершенно больным человеком. В середине 1650-х она умрет, не успев порадоваться тому, как судьба наказала ее обидчика – Рембрандт растерял почти всех влиятельных заказчиков и полностью разорился.

Хендрикье Стоффельс

Она была черноглазая, миниатюрная и, несмотря на некоторую (впрочем, неизменно привлекавшую Рембрандта) полноту, по-своему грациозная. И еще она была почти вдвое моложе знаменитого на всю Голландию художника, к которому пришла наниматься в экономки.

Стоффельс была дочкой сержанта, все ее братья служили солдатами, а сестры были замужем за военными. Хендрикье тоже была «стойкий оловянный солдатик». Когда потребовалось явиться в суд и засвидетельствовать, что Гертье Диркс добровольно согласилась на отступные в 160 гульденов, Хендрикье спокойно сделала это.

После изгнания Гертье Хендрикье Стоффельс заняла место хозяйки дома, став доброй мачехой для подрастающего Титуса и верной и любящей спутницей для его отца. В сложившихся обстоятельствах молодую женщину трудно обвинить в корысти: она не могла не понимать, во‐первых, что художник стоит на грани разорения, а во‐вторых, что Рембрандт, связанный завещанием Саскии, никогда не женится на ней, как бы ни любил.

И это были еще далеко не все испытания, выпавшие на долю Хендрикье. Она долгое время старалась не замечать, как шепчутся у нее за спиной, называя подстилкой и падшей женщиной за то, что живет в невенчанном браке с художником. Но вскоре дело приняло более серьезный оборот. Хендрикье забеременела, а когда ее живот стал отчетливо обрисовываться под платьем, Хендрикье и Рембрандт по отдельности получили повестки – обоим надлежало явиться на заседание церковного суда.

Третий судный день

Основная претензия к Рембрандту заключалась в том, что он давно не посещает службу в реформатской церкви. Его пожурили, напомнив про неизбежный Господень суд, и с миром отпустили. Но положение Хендрикье было куда серьезнее. Ее дергали повестками еще и еще. Она являлась, с растущим под сердцем ребенком, свидетельствовать против себя – за то, что «живет в грехе с художником Рембрандтом». В конце концов ей официально запретили принимать причастие в кальвинистской церкви. Отлучение должно было продлиться до тех пор, пока грешница не раскается и не прекратит беззаконных отношений с Рембрандтом.