Артём - [63]

И газета "Совершенно секретно" - это тоже тропа риска. Юлиан Семенов заразил его страстью проникновения в неизвестное, запрещенное, закрытое. Артем пошел дальше, проникая не в вымышленную тайну, а в данность реальной жизни, в её самую зашторенную зону - бытие власти,

Отец привил ему интерес к политике. И он уже не мог остановиться в своем постижении.

А постигая, пережил шоковое потрясение от познанного и увиденного. Удивительное смешение алчности, безволия, амбиций и некомпетентности. И это все в одном слове - власть.

Был ли он романтиком? Бесспорно, как все творческие и деятельные люди. В его поступках не было идеальности, и он никогда на этом не настаивал.

Был ли он максималистом? Если считать максимализмом честность - то да.

Когда ложь становится средой обитания целой страны, то любая человеческая положительность попадает в разряд радикализма. Абсурдно по существу, но логично по форме.

Он был не бедным человеком, возглавлял вполне преуспевающий коммерческий холдинг: две газеты, производство телепрограмм, издательство. И в то же самое время в своих воззрениях остался бескомпромиссным государственником. Его заботила популярность его дела и гораздо в меньшей степени собственная популярность. Он из команды непослушной интеллигенции новой волны.

Убеждения шестидесятников Артем считал едва ли не политической эталонностью. Однажды он сказал мне: "Их время не может уйти в никуда. Я преклоняюсь перед ними. У них есть запас политического бескорыстия".

Его многие ценили и любили, но в то же время где-то внутренне опасались, как можно опасаться всякого раскрывателя запретности, от которой неизвестно чего следует ожидать. Внезапно вызревшие владельцы страны были с ним настороже, а те, кто признавался ему в любви, очень часто делали это вполголоса, дабы не услышала рядом стоящая власть. Его мужество, а он был мужественным человеком, выглядело не поддельным, не куражистым. И команда, которую он собрал вокруг себя, работала постоянно в режиме гражданской смелости. В какие-то мгновения он чувствовал себя Робин Гудом, справедливым разбойником, наивно полагавшим, что заставит воров вернуть награбленное. Он говорил об этом вслух.

Его обвиняли в радикализме, в симпатиях к коммунистам. Нет-нет, он был категорически не радикален и чужд коммунистическому догматизму и популизму. Он просто считал развитие страны в экономике, общественном сознании, образовании, кстати и бизнесе тоже, невозможным вне морального и нравственного поля. В ином случае страна превращается в необъятное криминальное пространство. Что и происходит на наших глазах. Его неудобность для властей была даже не в проникании в её коридоры. Он высаживался со своей командой на плацдарм неправого дела, которое вершила власть. И там, обретая союзников из числа пострадавших, становился для власти ощутимой угрозой. Это могли быть Чечня, нефтяной бизнес, алюминиевый бизнес, операции по "отмыванию" денег. Да мало ли в чем грешна коррумпированная власть!.. Итак - его нет.

Похороны были многолюдными. Зал плакал. Поминание - строгим и тоже многочисленным, на какой-то миг журналистское сообщество спохватилось и независимо от воззрений большинства газет, телевизионных каналов отдало должное его памяти. Но это было лишь мгновение, миг.

Возможно, по стечению обстоятельств, но именно на следующий день гибели известного журналиста и известного бизнесмена, гибели странной, Владимир Путин провел закрытую встречу с прессой. Президентская команда собрала своих. Ни одного издания - возможно, за исключением "Общей газеты" и "Сегодня", - высказывающего даже не критику, а сомнение или беспокойство по поводу действий нынешней власти, приглашено не было. Особым клеймом помечены все московские издания. Та самая часть кремлевской команды, что сеет раздор в обществе, ещё раз напомнила нам: "Мы властвуем в этой стране. И покой вам только снится". Осталось малое - спросить страну: устраивает ли её, что они властвуют?

Федеральная власть отмежевалась от похорон Артема Боровика. Беда, которая во все времена объединяла здравых людей, на этот раз оказалась бессмысленной. Постыдный рецидив, но он случился. А может, это сама власть боится каких-либо открытий относительно деяний, которым положено быть совершенно секретными?

Трагедия нашей жизни в том, что никакой вывод комиссии относительно технических неисправностей либо летного головотяпства, ставшего причиной авиационной катастрофы, не разуверит сограждан в неотступной мысли, что трагические случайности в нашей стране происходят только тогда, когда того кто-то желает.

Артем Боровик хотел переломить эту пагубность в сознании сограждан. Он желал вернуть нации её истинный дар - совестливость. Возможно, он делал это бескомпромиссно, с вызовом. Но он это делал.

А в день похорон Темы мне позвонила все та же сотрудница "Совершенно секретно" и повторила фразу: "Артем Боровик договаривался с вами об интервью. Назначьте время".

Иосиф РАСКИН

Отец и сын

Когда-то пятилетний Артем спросил своего отца:

- Папа, а сколько людей всего живет на нашей земле?

- Ученые люди подсчитали - три с половиной миллиарда.