Артефакт Смотрителей - [10]

Вика подмигнула вышедшему и замершему посреди площади немного растерянному капитану и дала команду направляться в резиденцию.

Хотела вначале заехать к Рудию, а затем в замок к великому магистру, но, вспомнив о предстоящем бале, всё же решила не задерживаться. Во дворце её ожидал канцлер Крелан с очередной порцией документов — кстати, Орден наладил производство бумаги вполне неплохого качества, что намного упростило делопроизводство — а также арестованный этой ночью Нойраном Фолиным жрец местного храма Единого.

Вполне ещё молодой и пухленький божий служитель сейчас сидел в одной из комфортных камер подземелья её резиденции и наверняка трясся от страха. Кстати говоря, было за что.

Позавчера святоша начал с приходящими в храм крутить ту же пластинку, что давно завели его коллеги в других местах молитв богу по всему континенту. Дескать, Тень выжила из ума, погрязла в гордыне и Семибожии и отреклась от Единого.

Ну, допустим, всё это было почти правдой, если не считать Семибожия — Вика не верила ни в Семерых, ни в Единого, она сама по мнению своих умных и замечательных дикарей являлась богиней Смерть, и особых неприятностей от речей жреца не предвиделось — позиции Тени в орденских владениях были непоколебимы, но попаданке стало жутко интересно узнать, от кого и когда её святоша получил указания начать гнать всю эту пургу — голубиной почты у храма не было, а никаких посланцев к жрецу не приезжало, и почему он эти распоряжения сразу же принял к исполнению.

С рук ведь у Вики жрал сволочь. Не у Единого своего, а у Тени вымолил Исцеление для своей тупой супруги, заболевшей срамной болезнью, подхваченной у какого-то залётного хейдалского матроса. И вот язык распустил.

Контрразведка Ордена сработала как обычно блестяще, и разболтавшегося служителя по приказу Вики арестовали уже следующей ночью.

На ковре своей гостиной попаданка обнаружила грязного как поросёнок Бегемота.

— Вернулся, подлец! — обрадовалась попаданка, подхватывая кота на руки и обращаясь к нему по русски, — И где целую неделю шлялся? Хоть бы с одной из своих невест познакомил, дрянь такая.

Её красивое дорогое платье сразу же оказалось перепачканным, но Вика на это никакого внимания не обратила — всё равно стирать не самой, рабыням тоже нужно чем-нибудь заниматься, а очередному возвращению блудливого Бегемоту она всегда была рада. Хоть попаданка и привыкла к частым и, иногда, долгим отлучкам котика, но всё равно испытывала за него беспокойство. К тому же, он был единственным сушществом в этом мире, с кем попаданка общалась на родном языке.

Вика уже научилась себя сдерживать в произнесении незнакомых этому миру слов, и однажды ей приснился сон, как будто бы Сущность вернула её на родину, и она стояла возле корабля-ресторана на Фрунзенской набережной, мимо неё проходили, обходя, люди, а Вика не могла ни к кому обратиться, забыв родной язык.

Понятно, Вика была здравомыслящей девушкой и, проснувшись, над этой нелепицей только посмеялась. Однако с тех пор общалась с Бегемотом, словно он не даторский лесной кот, а московский дворовый. И — надо же! — тот всё понимал.

Тисканье и игра с вернувшимся гулёной задержали начало работы над документами, и канцлеру пришлось подождать.

— Вот, — Крелан положил перед Викой последнюю из принесённых им бумаг, — Это послание королю Южного Ойланга. Насчёт предложения принять на королевскую службу троих выпускников университета. К жрецу сегодня спустишься, госпожа?

Вика потянулась, почувствовала, как у неё затекла поясница и воспользовалась для восстановления магией.

— Нет. Передумала. Пусть ещё немного потомится. Да и поговорить с ним надо будет серьёзно, а у меня бал на носу. Бегемот, — она наклонилась и посмотрела под стол, где лежал кот, чисто вымытый и из-за этого злой как чёрт, — Ты поедешь со мной в университет?

В присутствии канцлера Вика обратилась к зверю на местном наречии, поэтому тот вопроса не понял.

Глава 4

Мелодия вальса "Метель" Георгия Свиридова, исполняемая Орденским оркестром на местных примитивных инструментах, звучала — если бы Вике предстояло оценить её четыре года назад, то есть незадолго до своей гибели и получения новой жизни — просто позорно. Однако, не зря говорится, что на безрыбье и рак рыба. Когда оркестранты взяли коду, попаданка почувствовала подкативший к горлу комок.

— Ты меня совсем не слушаешь, наша повелительница, — если бы декан Шленлер не выглядел раздражённым постоянно, то сейчас мог бы эту эмоцию продемонстрировать, — В следующий раз я того наглого болвана спущу с лестницы.

От личного участия в танцах Вика отказалась, а для особо непонятливых и отважных перед накрытым возле углового окна столом, за которым сидела великая магиня с ректором и тремя деканами, встали два орденских рыцаря и неприметная, как мышь под веником, девушка-ассасин. Подогретые вином студенты, не понаслышке знавшие, что иногда повелительница на подобных мероприятиях позволяет себе нисходить до участия в общем веселье, сегодня отчётливо понимали бесперспекивность попыток добраться до Вики и удостоиться чести с ней станцевать.

— Уважаемый Шленлер — без обид — ты хоть теперь и крепкий мужчина в расцвете сил, но адмирал Эдорик способен сам спустить с лестницы и тебя, и твоего доброго друга-заместителя Генца, и всех твоих героических ботаников. Ты лучше расскажи, к чему вы с ним в итоге пришли?