Артас: Возвышение Короля-Лича - [8]

На свет он появился серым, но теперь он стал белым как снег, покрывший сегодня землю. Такой окрас был редкостью даже среди лошадей Бальнира, белые шкуры которых, по правде сказать, были просто светло-серыми. Артас перебирал клички, типа "Снегопад" или "Свет Звезд", но, в конце концов, последовал традиции рыцарей Лордерона давать кличку как черту характера. Конь Утера звался "Верным", а Теренаса "Бесстрашным".

Его же был "Непобедимым".

Артасу очень хотелось объездить Непобедимого, но конюх предупредил, что лошадь-двухлетка была еще слишком маленькой, надо подождать хотя бы год.

– В два года он как ребенок, – сказал он. – Он все еще растет, кости пока не сформировались. Будьте терпеливы, Ваше Высочество. Подождите годик – не так уж и долго, тем более ради такого коня, который верно прослужит вам не один десяток лет.

Но это было долго. Слишком долго. По сравнению со старым мерином, жеребенок не скакал, а почти что летел. Когда он учуял запахи луга, его уши сразу подались вперед, а ноздри расширились. Его глаза загорелись, и он как будто пытался сказать: “Ну давай же, Артас… Для этого я и появился на свет”.

Определенно, одна-единственная прогулка не принесет никакого вреда. Просто пройтись легким галопом, а потом вернуться обратно в конюшню, будто ничего и не было.

Он остановил Верное Сердце и привязал поводья к низко склонившейся ветке дерева. Артас подошел к нему, и Непобедимый заржал. Принц улыбнулся, когда мягкая бархатная морда животного коснулась ладони, чтобы съесть кусок яблока. Непобедимого уже учили носить седло; начало долгого и тяжелого пути, и все ради того, чтобы лошадь привыкла носить человека. Но пустое седло сильно отличалось от того же седла, в котором сидел человек. И всё же он провел много времени с этим животным. Артас прочел краткую молитву и, прежде чем Непобедимый смог отойти в сторону, быстро запрыгнул на лошадь. Яростно заржав, Непобедимый встал на дыбы. Артас намотал гриву на руку и вцепился, словно колючка, длинными ногами. Конь прыгал и брыкался, но Артас держался. Он завизжал, когда Непобедимый, пытаясь сорвать его, проскакал под одной из веток, но не выпустил рук.

И тогда Непобедимый понесся галопом.

Или нет, полетел. Или, во всяком случае, так казалось принцу, которой низко пригнулся к шее лошади и смеялся во весь голос. Он никогда не ездил на более быстром животном, сердце билось в эйфории. Он даже не пытался взнуздать Непобедимого; все, что он мог, это просто держаться. Это было великолепно, дико, прекрасно, в общем, все, о чем он только мечтал. Они бы…

Прежде, чем он понял, что произошло, Артас оказался в воздухе и тяжело плюхнулся на траву. Сначала от удара об землю он даже не мог вздохнуть. Он медленно поднялся на ноги. Тело безумно болело, но, кажется, ничего не было сломано.

А Непобедимый уже был маленькой точкой вдали. Артас сильно выругался, сжал кулаки и пнул холмик. Тот подвернулся как никогда кстати.

Сэр Утер Светоносный ждал его возвращения. Артас нахмурился, соскользнул с Верного Сердца и передал поводья конюху.

– Непобедимый только что вернулся сам. У него на ноге неприятная рана, но я уверен, вы будете рады знать – конюх уверяет, что с ним все будет в порядке.

Артас солгал Утеру, что их кто-то напугал, и Непобедимый ускакал. Но по травяным разводам на одежде было видно, что он упал, а Утер никогда бы не поверил, что принц не смог удержаться на смирном старом Верном Сердце, без разницы, напуган тот или нет.

– Ты же знаешь, что тебе еще не разрешали на нем ездить, – жестко продолжил Утер.

Артас вздохнул:

– Знаю.

– Артас, неужели ты не понимаешь? Если ты будешь подвергать его нагрузкам в таком возрасте, он…

– Я понял, понял. Я мог навредить ему. Но это всего лишь один-единственный раз.

– И этого больше не повторится, не так ли?

– Да, сэр, – угрюмо сказал Артас.

– Ты пропустил свои уроки. Опять.

Артас промолчал и не поднял глаз на Утера. Он был сердит, смущен, да и тело ныло, поэтому все, что ему сейчас было нужно – горячая ванна и остротерновый чай. Его правое колено начало опухать.

– По крайней мере, ты соизволил прийти как раз к дневной молитве, – Утер оглядел его сверху донизу. – Хотя прежде тебе не помешает помыться.

Артас действительно был весь потный и знал, что воняет как лошадь. Он подумал, что это хороший запах. Настоящий.

– Поторопись. Мы собираемся в часовне.

Артас даже не знал, о чем сегодня будет молитва. От этого ему было немного неспокойно; Свет был важен как для его отца, так и для Утера, и он знал, что они хотели вырастить его таким же набожным. Конечно, он не мог отрицать то, что видел своими глазами – Свет был реален; он видел священников и не так давно появившийся орден паладинов, творящих настоящие чудеса, исцеляя и защищая. Но он никогда не испытывал особого желания сидеть и часами медитировать, как Утер, или частенько в смирении говорить о Свете, как отец. Свет был… где-то там.

Час спустя, вымывшись и переодевшись, Артас поторопился в маленькую семейную часовенку в королевском крыле.

Это был небольшой, но красивый зал. Часовня была похожа на обычную, какую можно увидеть в любом людском городе, может, немного пышней и поменьше. Чаша причащения, тонко выделанная из золота и инкрустированная драгоценными камнями; стол, на котором она стояла, был очень старинным. Даже скамьи имели мягкую обивку, в то время как простолюдины довольствовались обычными деревянными.