Артамошка Лузин. Албазинская крепость - [128]
Июня 16 дня.
Сочтем за радость описать Великую стену китайскую. Но прежде всего напишем немногими словами о Китае и китайцах.
В первой части, именуемой Азией, и стоит государство Китайское, его китайцы Китаем не зовут, а нарекли его Чжун-го, что означает Серединное царство. Китайские мудрецы в гордости считают свое царство на свете самым главным, и, мол, стоит оно на середине Земли над всеми царствами владыкой… А китайцами себя тоже не зовут, а нареклись жень, на наречии нашем — человек Серединного государства.
Китайское царство в России с древних времен прикосновенно было через мунгальские степи; беглые же казаки Ярофея Сабурова с товарищами рубежи русские установили по реке Амуру. Китайцы Амур-реку называют Хэйлунцзян, а мунгалы — Карамурен, или Черная река.
Китай — страна великая, людей в ней много, и люди разны: китайцы, маньчжуры, мунгалы. А какая у них земля, лес, реки, и как работу ведут, и как наукам обучены, и каких воинов, и сколько богатств имеют, то в своем месте опишем доподлинно.
Вновь начнем писать о древней Великой китайской стене. Стена та — чудо из чудес рукотворения человека на земле. Чтоб скрыться от грабежей и убийств черных мунгалов, воздвигли китайцы ту каменную стену тому 2 500 лет назад. Китайцы именуют ее Ванличэн — десять тысяч верст, а мунгалы — Калга, оттого стена и прозывается Калганской, на нашем речении — Превеликая ограда. Строение громадно, и на земле равного не сыскать. Стена перекинулась через горы, леса, пустыни, степи, болота, реки от мунгальских рубежей до восточного моря-океана — на пять тысяч верст. Зубцы ее столь высоки, что, подняв голову, глядишь ввысь удивленно; толщиною же чудно велика: по ней возки и коляски по три и более вряд едут, и всадники скачут, как по широкой дороге.
Китайцы, описуя стену, гордо похваляются: во время строения такой громады не оставалось в горах камня, в степях — песку, а в реках — воды, в лесах — деревьев. Тому хвастовству поверить можно: неисчислимое количество людей созидало ту стену. Оглядываем стену, сколь мудро она выложена, дивимся долготерпению трудов, умению китайских работных людей возводить крепости и красоте этой каменной громады.
Июня 17 дня.
В прошлом описании запамятовали мы пометить о титулах богдыхановых, то пропишем тут. Царских титулов у них два: один с точкой прописывают, а другой без точки. Разность довольно важная. Хан-царь, без точки прописанный, — самовластный хан, а с точкой — то подданный. Обиды ради, великого русского царя прописывают богдыхановы писцы с точкой. Какова гордость! И сколь такая наглость обидна нам, Руси сынам!
Июня 18 дня. Утро.
На двор еще до зари приехал посланец от богдыхана. Молитвы наши терпеливые услышаны. В одежды новые нарядившись, готовы предстать перед лицом китайского властелина…
Июня 18 дня. Вечер. День окончился горько, день — полынь-трава… Богдыханова приема и ныне оказались мы не удостоены. Посланцы его — придворные бояре, родичи лукавые — повелели строго и грамоту и подарки наши положить на отведенное место в саду богдыхановом и вернуться нам на свой же двор. Сызнова пребываем на своем кручинном дворе и сызнова под караулом. Засветив лампаду, с отроком Николаем Лопуховым ревностно предаемся писанию, тем коротаем долготу ночи.
Июня 19 дня.
До рассвета прибыл на двор богдыханов главный боярин со многими слугами. С паланкина не сошел, открыв дверки створчаты, кричал громко:
— Как в России кречетов ловят? У какого зверя есть рыбий зуб, что в подарок великому богдыхану ты привез?
Получив ответ, боярин со двора спешно уехал. Почтем на мудрость нашу догадку: богдыхан и его ближние прошедшей ночью не спали, читали грамоту московского царя да тешились подарками нашими, особливо рыбьим зубом…
Июня 20 дня.
…День полнолуния. Этот день чтут китайцы особенно, а потому и назначили торжественный прием нам, послу царскому с детьми боярскими. Приметный день в скитаниях наших, о нем многое написать можно, что исполним на своем месте, на вкладных листах.
Июня 22 дня.
Не сыскать людей, которые бы корыстью и завистью не объяты были. Богдыхан, чести нашей ради, послал к нам своего приближенного боярина — асканью-амбаня. Тот асканья-амбань, преисполненный любопытства, расспрашивал о русских людях: как они живут, что едят, каковы их жилища, храмы и иное. Видя жадное горение его глаз, дали мы ему подарки: саблю с золотой оправой, кафтан, русские монеты да шапку серебряного шитья. Пригожий подарок сделал асканью-амбаня другом двора нашего и частым гостем. Многие тайны, ревниво оберегаемые китайцами, отныне в книгу нашу помечены будут доподлинно.
Истинно гласит пословица: „Коль не по сердцу руса коса, обворожат сини глаза“.
Почтем за важное описать китайских советников, которые при дворе богдыхановом за первейших лиц почитаются, то иезуиты-латыняне. В Китае иезуиты поселились с давних времен. То чудно, но истина… Иезуит Адам Шаль покорил сердце китайского богдыхана мудростью своего ума: иезуит так учен, что безошибочно говорит о будущих солнечных и лунных затмениях, угадывает погоду, составляет календари-леточислители, отливает для китайской рати пушки. Богдыхан поставил его главой математического трибунала: в Китае это чин столь велик, что почитать его потребно превыше самого первейшего князя. Таков же умом и сноровкой помощник Адама Шаля иезуит Фердинанд Вербист.
В повести «Артамошка Лузин» перед читателями предстает сибирский городок XVII века с маленькими покосившимися домишками, разбросанными, точно кочки по большому болоту, в окружении царских кабаков и обжорок. А рядом стеной стоит нетронутая дикая тайга.Как жили обитатели Иркутского острога, кто правил в нем, каков быт и нравы эвенкийского народа, что связывало Артамошку Лузина с эвенкийским мальчиком — об этом вы узнаете из повести.
Историческое повествование об освоении Сибири и Дальнего Востока.Построил когда-то на Амуре даурский князь Албазы кочевой городок, но разрушил его казак Черниговский, а на месте городка возвел крепость. Стали ту крепость называть Албазинской. Вот в нее-то и привел по Амуру свою дружину Ярофей Сабуров. Неспокойный у него характер, не может он долго оставаться на одном месте, тянет его на простор. Верилось ему: там, где-то за нехоженой тайгой есть неведомая, счастливая земля. Превыше всего для Сабурова казачья вольница, но в глубине души его живет гордость русского человека, готового даже жизнь отдать ради славы и чести Родины.
Повесть о талантливом эвенкийском мальчике Топке. С первых же страниц вы ощущаете шорохи таежного леса, слышите легкий треск веток — и сразу же веет чем-то непривычным, чуточку экзотичным.Рисунки художника Н. А. Андреева.
Старейший писатель-сибиряк Г. Кунгуров — автор популярных исторических повестей «Артамошка Лузин», «Албазинская крепость», романа «Наташа Брускова», сборника рассказов «Золотая степь», сказок.«Оранжевое солнце» — повесть о современной Монголии. Герои ее — прославленный пастух Цого, внуки его Гомбо и Эрдэнэ.Повесть говорит о вечной мудрости народа. Новое не отметает старое и бережно хранится.
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.