Арсен Люпен против Херлока Шолмса - [30]

— Как это никаких жильцов? — воскликнул Ганимар.

— Ну да, это жильцы со второго этажа, господа Леру… Они поставили внизу мебель для родственников из провинции…

— Одного господина и дамы?

— Да.

— Ведь они пришли все вместе вчера вечером?

— Может быть… я ведь спала… И все же как-то не верится, вот ключ… они его не попросили…

Этим самым ключом комиссар отворил дверь с противоположной стороны вестибюля. На первом этаже было только две комнаты: обе они пустовали.

— Невозможно! — взревел Шолмс. — Я их видел, и его и ее.

— Не сомневаюсь, — хихикнул комиссар, — да только их нет.

— Пошли на второй этаж. Они, должно быть, там.

— На втором этаже живут господа Леру.

— Вот и допросим этих господ Леру.

Все вместе поднялись по лестнице. Комиссар позвонил. Со второго звонка дверь открыл свирепого вида человек в рубашке без пиджака. Это был не кто иной, как один из телохранителей.

— Да в чем дело? Что за грохот? Чего людей будите?

Но вдруг осекся:

— Боже милостивый… Я не сплю? Господин Декуантр! И вы, господин Ганимар? Чем могу служить?

Послышался оглушительный взрыв хохота. Ганимар, согнувшись пополам, затрясся в приступе неудержимого смеха.

— Это вы, Леру, — твердил он. — Ой, как смешно! Леру, сообщник Арсена Люпена… Ой, умру! А ваш брат, Леру, он тоже здесь?

— Эдмон, где ты? К нам пришел господин Ганимар…

Показался второй мужчина, при виде его на Ганимара напал новый приступ веселья.

— Возможно ли это? А я и не думал… Ах, друзья, оба вы попали в дрянную историю… Кто бы мог подумать! К счастью, есть на свете старина Ганимар, а у него — верные друзья и помощники… приехавшие издалека!

И, обернувшись к Шолмсу, представил обоих:

— Виктор Леру, инспектор Сюртэ, один из лучших в железной бригаде. Эдмон Леру, главный специалист антропометрической службы…

Глава пятая Похищение

Херлок Шолмс остался невозмутимым. Возражать? Обвинять этих двоих? Бесполезно. У него не было никаких доказательств, и даже если бы, пожертвовав своим временем, он собрал их, никто бы не поверил.

Напрягшись, сжав до боли кулаки, он думал только о том, как бы не показать торжествующему Ганимару свою злость, не дать почувствовать снедавшую его горечь разочарования. Он почтительно поклонился этим оплотам общества, братьям Леру, и пошел прочь.

В вестибюле Шолмс завернул к низенькой дверце, ведущей в подвал, нагнулся и подобрал какой-то красный камушек. Это был гранат.

На улице, подойдя к фасаду, около номера сорок он прочитал: «Архитектор Люсьен Дестанж, 1877».

Такая же надпись стояла и на доме 42.

«Так, значит, опять двойной выход. Дома 40 и 42 сообщаются между собой. Как я об этом не подумал! Надо было остаться на ночь вместе с полицейскими».

И обратился к ним:

— Из этой двери после моего ухода кто-нибудь выходил? — указал Шолмс на парадное соседнего дома.

— Да, какой-то господин с дамой.

Херлок взял под руку главного инспектора и отвел его в сторонку:

— Господин Ганимар, вы от души повеселились и, должно быть, не сердитесь на меня за доставленное беспокойство…

— Да нисколько!

— Правда? Однако потехе час, а теперь пора перейти к серьезным вещам.

— Я тоже так считаю.

— Сегодня седьмой день. Через три дня мне необходимо вернуться в Лондон.

— Ай-ай-ай!

— Так и будет, месье, и попросил бы вас быть наготове в ночь со вторника на среду.

— Ожидается вылазка в том же духе? — издевался Ганимар.

— Да, месье, в том же духе.

— А чем она закончится?

— Захватом Люпена.

— Вы так думаете?

— Клянусь честью.

Шолмс откланялся и пошел в ближайшую гостиницу отдохнуть, после чего, вновь полный бодрости, поверив в себя, вернулся на улицу Шальгрен, сунул в руку консьержке два луидора, убедился, что братьев Леру нет дома, узнал, что строение принадлежит господину Арменжа и, вооружившись свечой, спустился в подвал через маленькую дверь, возле которой нашел утром гранат.

Внизу лестницы лежал точно такой же.

«Если не ошибаюсь, — думал он, — переход начинается здесь. Посмотрим, подойдет ли мой ключ к погребам жильцов первого этажа? Да… отлично… Осмотрим винные погреба… Ага! Вот здесь кто-то стер пыль… а на земле виднеются следы…»

Раздался какой-то шорох. Он прислушался. Быстрым движением сыщик закрыл дверь, задул свечу и спрятался за горой пустых ящиков. Спустя несколько секунд он увидел, как одна из железных ячеек стала медленно поворачиваться, а вместе с ней и стена, к которой она крепилась. Из образовавшегося отверстия показался свет фонаря. Затем появилась рука. И за ней — человек.

Он шел, согнувшись вдвое, будто что-то искал. Рылся в пыли и, время от времени выпрямляясь, бросал что-то в картонку, которую держал в левой руке. Затем стер свои следы, а также отпечатки, оставленные Люпеном и Белокурой дамой, и подошел к железной ячейке.

Но тут же, захрипев, опрокинулся наземь. Это Шолмс подмял его под себя. Все дело заняло не более минуты, и вот уже человек растянулся на полу со связанными ногами и перетянутыми шнурком запястьями.

Англичанин склонился над ним.

— Сколько возьмешь за то, что будешь говорить? Расскажешь все, что знаешь?

Ответом была такая насмешливая ухмылка, что Шолмс решил больше не задавать бесполезных вопросов.

Он ограничился тем, что обыскал карманы пленника, но обнаружил лишь связку ключей, платок и маленькую картонную коробку, в которую тот складывал гранаты, точь-в-точь такие, как и те, что сыщик нашел возле двери, их собралась уже целая дюжина. Жалкий улов, ничего не скажешь!