Аромат золотой розы - [49]

– Мы отпустим тебя, если расскажешь всю правду о том убийстве, которое случилось в этой роще. Ты ведь был здесь и всё видел.

Выдав его страх, глаза парня заметались, но признаваться он не спешил.

Штерн наконец-то понял, на что, подмигивая, намекала фрейлина: парень крутился в этом месте, значит, скорее всего, был здесь завсегдатаем. Иван Иванович включился в игру:

– Ты и вчера ночью здесь был, – заявил он. – Я видел тебя, ты со своей подружкой вон в тех кустах прятался.

Поверенный развернул воришку лицом к реке и указал на то место, откуда вчера доносился смех парочки.

– Как же тебе не стыдно! Твою подругу только что убили, да ещё у тебя на глазах, а ты сразу же другую завёл, – обвинила юношу Орлова.

– Придётся его родителям сообщить, да и в полицию заявление сделать, – поддержал её Штерн.

Фрейлина укоризненно покачала головой, но тут же похлопала юношу по руке и сменила гнев на милость:

– Ну, зачем же сразу заявлять? Может, он и не виноват!.. Как тебя зовут?

– Поль…

– Расскажи нам, Поль, как всё дело было, и я постараюсь тебе помочь, – пообещала Орлова.

Юноша бросил взгляд на суровое лицо мужчины, потом на доброе лицо хрупкой дамы и решился:

– Так я вообще тут ни при чём. Если бы Лизи не испугалась и не ахнула, ничего бы и не было. Да только она нас выдала, и пришлось бежать. Мы хотели в церкви спрятаться, но Лизи подстрелили, а я сумел завернуть за угол.

Слушая его путаный рассказ, Орлова сочувственно кивала, а затем подсказала:

– А теперь вспомни о тех людях, что здесь спорили.

Упоминание о споре окончательно убедило Поля в том, что маленькая женщина и так всё знает, и он заговорил свободней:

– Двое их было. Сначала первый приехал, он к источнику пошёл. Пил или умывался: слышно было, как отфыркивался. Потом явился второй. Тот точно без экипажа был, иначе я бы лошадей заметил. Разговор у них пошёл про какие-то бумаги. Тот, что первым приехал, другому что-то передал. Под деревьями темно было, и они на свет вышли – как раз мимо наших кустов. Вот там на берегу всё и случилось. Поссорились эти двое из-за денег. Один у другого оплату требовал за какой-то коттедж. Тот вроде пообещал, а вместо этого убил. И тут Лизи завизжала. Дурёха!..

– Ну что ж, я вижу, что сейчас ты рассказал правду, – ободрила юношу Орлова и сразу же строго добавила: – Теперь задам тебе проверочные вопросы, и если не солжёшь, то отпущу тебя.

– Я не вру!..

– Вспомни того человека, который стрелял. Как он выглядел?

– В чёрном плаще до пят и с капюшоном на голове, вроде как монах, – отозвался Поль. – Я ещё подумал, что, может, он в часовне помолиться собрался.

– А какого он роста? – вмешался поверенный.

– Да небольшого, ниже меня, наверно.

Иван Иванович выразительно глянул на фрейлину – получалось, что убийцей вполне могла быть женщина.

– А голос-то какой у твоего «монаха» был? Мужской или женский? – спросил Штерн.

Бедняга Поль, вспоминая, даже закатил глаза – уж очень старался угодить, но так и не смог ответить однозначно.

– Не могу точно сказать, господин! Может, и мужской, но тонкий.

– Или женский?

– Возможно, что и женский, господин!

Помощи от любвеобильного конокрада пока было негусто, но Орлова не собиралась отступать:

– А теперь вспомни, какие имена и фамилии они называли! – приказала она.

Парень прижал руки к сердцу и заканючил:

– Так ведь сколько времени прошло, я запамятовал!

– Ну, как знаешь, – откликнулась фрейлина. – Я уж было тебя отпустить собралась…

– Сейчас, подождите… Там речь о бумагах шла, – заторопился юноша и вдруг радостно воскликнул: – Того, что в капюшоне, называли Рене, а второго, которого потом убили, звали Трике.

Глава семнадцатая. Смерть Костоправа

Вот всё и сошлось: Трике погиб из-за своей жадности, а мадемуазель де Гирмон похитили, когда она не ко времени появилась в конторе нотариуса.

Штерн вдруг понял, что больше не может терять ни минуты и, как только припустивший во всю прыть юный конокрад скрылся за поворотом, твёрдо заявил:

– Мне нужно ехать к коттеджу.

– Мы отправимся вместе, – прозвучало в ответ. Фрейлина не собиралась менять свои планы.

Только этого ему и не хватало: вместо того чтобы целиком располагать собой и сосредоточиться на поисках Луизы, придётся всё время оглядываться и следить за безопасностью немолодой хрупкой дамы. Штерн отказал категорически:

– Сударыня, это слишком опасно! Даже в отсутствие хозяев склад с оружием непременно охраняют какие-нибудь головорезы. Я не могу рисковать вашей жизнью!

Орлова вроде бы и не слышала никаких возражений. Она удобно устроилась на сиденье экипажа, заботливо расправила юбку бумазейного платья, как будто это был, по меньшей мере, наряд из драгоценного лионского шёлка, и подсказала:

– Я послежу за лошадьми, и, в случае опасности, предупрежу вас свистом.

Разговор стал походить на водевиль… Штерн глянул в глаза своей спутницы и впервые со времени своего приезда во Францию рассмеялся:

– Вы умеете свистеть?

– Представьте себе, – с наигранной обидой отозвалась фрейлина и, засунув пальцы в рот, резко, как деревенский мальчишка, свистнула. Испуганные лошади рванулись вперёд, и Штерну пришлось удерживать их.

– У меня нет слов, – все ещё смеясь, сказал он, – преклоняюсь перед вашим мастерством.