Аромат убийства - [3]

Анька с трудом поднялась и я помог ей одеться. Ее тело начинает потеть от температуры. Наташка на соседней кровати мутными глазами смотрела на нас и ничего не понимала. Мы с Анькой плетемся к лестнице и нас никто не задерживает. Наконец, вываливаемся на солнце и она чуть не теряет сознание. Это больничный сад. Я долго тащу Аньку на плече и скоро мы выходим на ограду.

- Анька, ты меня слышишь?

- Да.

- Нужно пролезть через прутья.

Она помогает мне и вскоре, как куль падает на землю с той стороны. Я с трудом продавливаюсь через решетку тоже. Недалеко стоит старый дом. Идем к нему. Двор пустой, дом тоже. Все разбросано, вещи перевернуты, многие лежат во дворе. Я прислоняю Аньку к крыльцу и обхожу строения. В сарае мне попадается на глаза тачка с хорошими резиновыми колесами. Закладываю на нее сена, подъезжаю к крыльцу и перекладываю тело Аньки. Оно уже горит и почти беспамятстве.

Два часа я толкаю тачку в неведомом направлении, нутром чувствуя, что нужно спуститься в низины. Тропинки твердые, пыльные и тачка по ним идет без особых усилий. Где то внизу блеснула вода.

Это было небольшое голубое озеро. Недалеко от берега, покосившийся на бок сарай.

- Сережа, - вдруг очнулась Анька, - опусти меня в воду.

Я подвожу тачку к берегу и стащив девчонку на песок, волоку ее в воду. Солому из тачки подкладываю под ее голову, а все остальное тело в воде. Вода холодноватая, но я решаюсь тоже выкупаться. Раздеваюсь и плюхаюсь в озеро. Потом отлеживался на берегу. Анька то придет в сознание, то опять уходит..., отмокая в этой удивительной ванне.

В этот день, я затащил Аньку спать в сарай, а утром она горела так, что когда я стащил ее в озеро, мне казалась вода вокруг нее закипает. Пока Анька охлаждалась, я лазил по пустым домам в поисках пищи и к нашему счастью, нашел несколько черствых лепешек и подсолнухов.

Нас нашли на третий день. Группа милиционеров в респираторах выскочила на берег со всех сторон.

- Это ты, Сомов? - спросил старший.

- Я.

- Слава богу, нашли, а девушку куда закопал?

- Вон она, в воде.

- Она живая, товарищ капитан, - кричит один из милиционеров, наклоняясь над Анькой.

- Надо достать носилки.

- Здесь тачка есть, - кричит другой, заглянув за сарай.

- Отлично. Пошли, Сомов.

Мы с офицером идем впереди, сзади остальные тянут тачку с Анькой.

- Нагулялся? - спросил врач.

- Нет.

- Раздевайся.

Он осматривает меня и потом барабанит пальцами по столу.

- Ну что же, возьмем кровь для анализа. Иди в свою палату. Где девушка, давайте ее сюда.

В моей палате Витьки нет. Его койка аккуратно застелена.

- Где он? - спрашиваю у, сопровождавшего меня, Васю.

- Помер.

- А остальные?

- Тоже померли, только ты, да девчонка твоя и остались.

- От чего померли, сейчас то вы мне можете сказать?

- Чума...

На следующий день меня перевели в одноместную палату на первом этаже, рядом в другой палате, положили Аню. Больница опять пополнилась пациентами. Вася говорит, что чума в области, косит в основном приезжих. Я захожу к Аньке в гости. Она лежит под одеялом и смотрит в потолок. При виде меня, ее лицо оживает.

- Сережа, мне сказали, что я поправляюсь.

- Поздравляю...

- Доктор сказал, что твои ванны мне очень помогли, сбили температуру. А как у тебя...?

- Не знаю. Доктор вообще ничего не говорит.

- Это правда, что мы остались от всей группы вдвоем?

- Правда.

- Какой ужас.

- Сомов, - в дверях стоит Вася, - иди, доктор тебя зовет.

Доктор опять придирчиво осматривает меня.

- Ну что, голубчик, придется тебя изолировать от всех людей.

- В чем дело, я же здоров доктор.

- Лучше бы ты заболел. В тебе миллионы бацилл инфекции.

- Чумы, хотите сказать.

Он глядит через блюдечки герметичных очков мне в лицо.

- Да, чумы. Есть люди, которые заражаются, а есть люди бациллоносители, это самый опасный тип человека. Они здоровы, а сеют свою заразу направо и налево. К ним относишься ты.

- Так неужели вылечить невозможно. У вас же сыворотка.

- Эта сыворотка нужна здоровому человеку, что бы он потом не заболел, а больному это мертвая припарка.

- Вы же каждому из нас делали уколы этой сывороткой.

- Делал. Надо же было что то делать, вот и колол. Для вашей болезни еще сыворотки нет.

- А Анька как?

- Эта переболела, пошла на поправку. Кто один раз переболел, тот больше не заболеет этой пакостью.

- Куда меня теперь доктор.

- В спец изолятор.

Я прощаюсь с Анькой.

- Куда же тебя? - спрашивает она.

- Доктор не говорит.

- Они всегда темнят. Слава богу, что мы живы.

- В этом ты права. Тебе повезло, немного окрепнешь и поедешь домой, а я даже не знаю..., куда отправляют.

На Анькином лице появились слезы.

- Я буду ждать...

- Лучше не жди, это может быть надолго.

- Все равно буду ждать.

В дверях опять Василий.

- Сомов, машина пришла.

- До свидания, Анька.

Я ее не целую, боюсь вдруг опять заражу, только крепко пожимаю кисть руки.

- Если через три года не вернусь, лучше не жди.

Анька дернула головой в знак согласия.

Это переоборудованный фургон, со специальной системой очистки воздуха. Меня запихивают внутрь и предупреждают, чтобы экономил воду и еду. Ехать надо, чуть ли не неделю.